В
коммуналке теперь стало тихо. Ложкина и Печкин всё ещё не вернулись
из свадебного путешествия в Костромскую область. Полина
Харитоновна, расстроенная бегством дочери с Жасминовым и глупым
поступком Григория, забрала Кольку и умотала с ним в деревню. Фаина
Георгиевна репетировала в театре Глориозова допоздна и переселилась
на свою квартиру, оттуда до театра ближе.
То
есть теперь тут оставались только мы с Беллой, Муза и Герасим.
Правда, Дуся постоянно грозилась переселиться ко мне, но я под
разными предлогами её отговаривал. Получалось не всегда удачно, но
пока получалось.
Так что здесь и сейчас была относительная
тишина.
Остро пахло краской – это Герасим взялся за
ум и с кропотливостью муравья наводил порядок в своём чулане. А
заодно и на кухне, в ванной и даже в сортире. Вот только коридор он
принципиально не трогал. На моё искреннее удивление, мол, а не
навести бы нам порядок ещё и в коридоре, все оставшиеся жильцы
коммуналки замахали руками и начали хором доказывать, что весь этот
хлам там неспроста:
–
Ты что, Муля, хочешь, чтобы нам и в коридор кого-нибудь подселили?
– возмутилась Белла категорическим тоном. – Сам посмотри, какой у
нас коридор широкий. С них станется. Там по площади ещё даже двоих
впихнуть можно.
И
я сдал назад. Действительно, с них станется.
–
Муля, тебе подкрасить ничего не надо? – в дверь без стука
просунулась голова Герасима. Между прочим, чисто выбритого и
трезвого.
–
Нет, спасибо, не надо, – на автомате буркнул я.
Передо мной лежала стопка бумаг. Я их
тихонько стянул из шкафа у Ларисы. Завтра утром приду на работу
пораньше и поставлю на место.
Мне не давала покоя мысль о том, откуда у
Мули такие деньги и что это за волшебный госконтракт №
43/2547-1277/3 такой? Откровенно говоря, в этой теме я совершенно
«плавал». Но попыток разобраться не оставлял.
–
Ну как это не надо, Муля? – возмутился Герасим, – вон у тебя на
подоконнике сбоку краска облупилась. Давай я сейчас закрашу
маленько? А то засохнет ведь, пропадёт такая краска хорошая, жалко
же.
–
Ну и как ты себе это представляешь? – поморщился я и устало
расправил затёкшую спину. – Вот ты мне сейчас закрасишь, а я что,
по-твоему, потом всю ночь должен краску нюхать?
–
И то правда, – вздохнул Герасим, – пойду тогда на кухне
гляну.
Он
печально ушел, и опять воцарилась тишина.