Но
женщина не выгнала его. Наоборот даже.
–
Вы, пожалуйста, только не волнуйтесь, товарищ! – на лице женщины
вдруг мелькнула хорошая такая улыбка, сочувствующая, и от этой
улыбки она перестала быть строгой, так, чуточку уставшей только. –
Вы проходите сюда, а я сейчас на вас карточку оформлю. По правилам
так положено. Какая литература вас интересует?
–
Мне это… – по привычке полез почесать затылок Герасим, но вспомнил,
что он только что от парикмахера и волосы тот ему уложил каким-то
пахучим зельем. Рушить такую красоту было жаль, и Герасим торопливо
одёрнул руку и растерянно посмотрел на строгую женщину. А та уже
начала заполнять бланк читательской карточки. Так что отступать
было некуда.
–
Вот и всё, – сказала она и протянула формуляр Герасиму, – а теперь
здесь и здесь распишитесь. А потом мы подберём вам литературу. Так
о чём вы почитать хотите?
–
Мне это… как говорится, для развития, – робко сказал Герасим
просительным голосом, и опять покраснел.
На
крыльцо Герасим вышел где-то через час. Он любовно прижимал к себе
две тоненькие книжки и толстый-претолстый журнал (зато с
картинками). И на лице его блуждала мечтательная улыбка.
Лиля посмотрела в большое зеркало и
покружилась так, чтобы юбка взвилась в колокол. Платье, белое, в
огромный чёрный горох, очень ей шло. А волосы она уложила строго,
огромную бабетту обвернула белым красивым бантиком.
Лиля ещё раз посмотрела в зеркало: выглядит
хорошо. Вид у неё трогательный и наивно-беззащитный. Вот только
туфли не в цвет к остальному костюму. Туфли были зелёные и это
изрядно портило настроение. Нет, у Лили были и белые туфли. И
чёрные – Гришка её всегда баловал. Но в них каблук был пониже. А
Лиле хотелось сегодня возвышаться и блистать. Быть в центре
внимания.
Она провела руками по мягкой ткани платья,
улыбнулась отражению в зеркале заученной улыбкой.
Нет, нужно немного не так улыбаться. А то,
если так, то получалась морщинка. Комиссия не должна думать, что
она старая. А она и вовсе не старая.
Лиля развернула изрядно мятый листочек и ещё
раз взглянула на текст. Нет, на память Лиля никогда не жаловалась.
Но от волнения можно какое-то слово забыть. А вдруг оно
важное.
Часы на кухне бамкнули несколько раз. Лиля
чутко прислушалась. Ох и летит время! Уже скоро. Надеялась ещё пару
раз слова повторить, да уже собираться пора.