«Ты снова пришел, чужак. Что же, иди. Тебя ждет то, что ты заслужил. Иди прямо, вот так. Иди сюда….»
Человек в охотничьей куртке нас не видел, он шел… как-то странно, как будто спал на ходу. Голос вел его прямо к заветной рощице. Мы с дедом стояли и смотрели. Потом раздался резкий противный лязг, человек упал, и еще два щелчка, почти одновременно. Человек лежал на снегу и не двигался. Вверх, от шеи, била алая струйка. Дед не разрешил мне подходить, сам побежал. Пытался помочь, вытаскивал. А я и так сразу поняла, что человек умер. Он сначала ногой в капкан попал, упал, и на земле его еще капкан за шею схватил. Странно, никто так капканы не ставит… я стала обходить рощицу, и у самого края увидела еще один капкан, а в нем – ярко – рыжее тельце. А вокруг был красный, подтаявший снег.»
– Дед, смотри! – тут лисенок, живой!
Лесник подошел, посмотрел на зверька и стал мрачнее тучи. Он бережно достал лисенка, замотал лапу наскоро чистой тряпицей – к капканам он брал собой сумку с перевязочными материалами, не первый раз доставал из них зверье. К погибшему охотнику больше не подошел, буркнул только, что, мол, ему уже не помочь, пусть сами забирают, из дома позвоню. Лисенок был такой же, как Мира – она это сразу унюхала. К дому они помчались так быстро, как никогда раньше не бегали, и так же быстро стало темнеть, казалось, что ночь бежит за ними по пятам. Когда они зашли в дом, дверь так резко захлопнулась за ними, что весь дом задрожал. Вот тут Мире стало страшно.
Дед положил лисенка на стол, сделал зверьку обезболивающий укол, осмотрел сломанную лапу с торчащей из раны косточкой, проворчал, что все это очень, очень плохо. Как смог, обработал рану, уложил лисенка на кровать на старом ватнике. Мира улеглась рядом, прижалась, стараясь согреть дрожащее тельце. Лисенок уснул, но всхлипывал и плакал во сне. Звал маму. Дед сидел за столом и, казалось, кого-то ждал.
Было слышно, как в лесу поднялся ветер, он завывал в печной трубе, как привидение. Потом к этому вою добавился новые ноты, потом – целый хор из волчьих переливов. Все это сливалось в одну жуткую мелодию. Волки подходили все ближе к дому.
– Гонят кого-то – сказал дед, больше сам себе. – для охоты плохое время.
Мира тоже прислушалась.
– Дед, пригнали уже, этот кто-то в дверь стучит.