– Хорошо, Дмитрий Сергеевич, она придет.
Раздался звонок и весь класс поспешил удалиться на перемену. Оставалась алгебра. Екатерина Андреевна на ровне со всеми не стала задерживаться – ее ждала младшая сестра на другом этаже школы.
Полина как раз собиралась уходить, после своего последнего урока. Они встретились в женской раздевалке, где несменный цербер сей детской колонии Тамара Васильевна как обычно, в своем духе, рвала и метала всех подряд, кто попадался под ее тухлый перегар из беззубого рта. Выбирать страж порядка не приходилось. Ей прощали и ее нетрезвое состояние и нескончаемые крики, а порой даже применение физической силы. Как никак – служба: и опасна и трудна. Чрезвычайно опасна тем более сама охрана, вооруженная разве что колкими словечками, да черенком от швабры.
– Деточка, а ты уже домой собралась? – единственная, кого хранитель порядка любила – это Полина, к миленькой крохе Тамара Васильевна всегда обращалась ласково, как к собственной внучке.
– Да, тетя Тамара, – Поля отвечала застенчиво. Она не разделяла любовь своей надзирательницы.
– А где же твоя сестренка? Давай сегодня я помогу тебе одеться – бабка уже хотела потянуться за маленькой курточкой, которая Полина положила на скамейку в раздевалке, но не успела.
– Отвали от нее, карга. Протрезвей, прежде, чем к детям приближаться. Они про тебя уже страшилки перед сном сочиняют, – решительно и спокойно ворвалась Катя.
Поля вырвала из цепких рук Тамары Васильевны свою курточку и вприпрыжку подбежала к сестре. Морщинистая морда старой бабки искривилось еще пуще прежнего мракобесия.
– Ах ты нахалка какая! Поглядите на нее! Вали отсюда подобру-поздорову, пока я директора не вызвала! Ишь какая чертовка! – Тамара Васильевна готова была взорваться прямо на месте.
– Не кипятись бабуля, а то сердечко не выдержит, и вперед ногами поедешь кататься.