Зардис поджал губу, хотел что-то сказать, но скрестил руки на груди и нахмурился. И я зауважала принца за то, что не решился нарушить красоту момента, не стал напоминать Фалькону о королевском приглашении. Дал влюбленным насладиться друг другом. Я видела, что принцу очень хотелось бы вот также бесстыдно притянуть меня, пройтись рукой по спине, впиться губами в губы. Я думала об этом тоже. Сладкое томление родилось где-то внизу живота, колени ослабели, как у последней нимфетки. Но условности и приличия сковали нас по рукам и ногам.
Вот тебе и свободный магический Вейливер, где разрешен даже секс до брака! Света оценила иронию судьбы. «Чтоб у этого Ларриса все золотые камзолы закончились! Остались одни медные и алюминиевые!» – потешно выругалась она. Валькант отстранился от приятельницы, почти также внезапно и нервно, как Зардис. Мужчины чуть отступили, насупились, и принц произнес очень ласково, почти извиняющимся тоном:
– Простите нас, мы вынуждены вас покинуть. Неотложные государственные дела требуют присутствия всего королевского совета. И, боюсь, что заседание затянется. Фалькон, скорее всего, посетит магическую тренировку. А мы придем за вами завтра, чтобы сопровождать на подготовку к конкурсу и бал.
Последовал церемонный поклон – напоминание, что чем-то традиции Вейливера похожи на наши, средневековые. Нам со Светой поцеловали руки и оставили наедине с атаррами.
Фалькон с явным нежеланием оторвался от своей Божественной Элейны. Она подтолкнула шута в сторону Зардиса с Валькантом, а сама указала нам вправо.
По правую мою руку появилась та самая служанка, которую выбрал принц. Эмирра, если я правильно запомнила.
Справа от Светы возникла Дэйла. Тейрилий подскочил к Елене.
К остальным богиням тоже спешили лакеи и горничные. Когда и как они их выбрали, оставалось загадкой. Только слуги объяснили нам, как потоком энергий из глаз открыть стойла и завести туда грифонов.
Атарры расставались с хозяйками неохотно, будто уже соскучились. И от этого становилось все приятней. Я и не думала, что так мечтала иметь настоящего зверя-питомца, который ждет, не зависимо ни от чего, любит безусловно и всегда рад тебя видеть.
Олл склонился ко мне уже внутри своего просторного жилища, где мог и бегать и гулять и даже немного парить в воздухе. Потерся мохнатой головой о щеку, и внезапно лизнул, совсем как собака. Горячий, шершавый язык пощекотал кожу, и нечто незримое, но очень прочное протянулось от сердца к сердцу. Так грифон выбирал себе хозяина – раз в жизни и навсегда, поняла я. Потрепала атарра по мохнатой голове, совершенно не опасаясь страшного клюва. Вблизи он выглядел еще больше, острее, опасней. Только не для меня. Я знала наверняка – этот зверь никогда не причинит мне вреда, вытащит из любой переделки, поможет и поддержит, даже когда не права. Это мой атарр, и подчиняется он тоже лишь мне.