А Отто меж тем возразил госпоже Каттен, что время от времени
подлечивает егерей по мелочи. Та на это с едкой улыбочкой
поинтересовалась, сколько сил у могучего боевика уходит на то,
чтобы затянуть кошачью царапину. Отто слегка сдулся, а я
подтвердила: заклинания чужих Школ кому угодно даются тяжело. Ясное
дело, мы обсудили и это.
Мы вообще больше болтали, чем ели. Впрочем, здешняя еда внимания
и не заслуживала — даже странно для баронского замка. Или я слишком
хорошо помнила трапезы в Засолье? Дед покушать любил, ценил
разнообразие, а повара в его замке всегда готовили столько, что
даже нам, бедным родственницам, сидевшим в нижнем конце стола,
доставались иной раз деликатесы, на которые у важных господ уже не
хватило места в желудках. В Волчьей Пуще голодным вряд ли кто из-за
стола выходил, но целая тарелка ячменной каши (да ещё и не слишком
хорошо сваренной) с куриной спинкой — это всего лишь тарелка
ячменной каши с куском курицы, выловленной из супа и зажаренной в
печи. Я съела румяную кожицу, отковыряла вилкой разваренное мясо с
обширной кости, вяло порылась в каше, подъедая с краешку, где она
хотя бы пропиталась куриным жиром, и тоскливо вздохнула: мои
пирожки с вареньем до нашего конца стола не добрались. А в Вязах
всё так же печально? Хотя… там же Гилберт Меллер бывает наездами.
Вряд ли он согласен есть ячменную кашу семь раз в неделю.
Они — он и сира Катриона — договорились-таки с бароном, в какой
день им привезти сиру Мадлену, чтобы записать её у нотариуса
единственной и полноправной сеньорой Огрова Пальца. Я представила
себе, как девочка становится на левое колено перед стариком и
ломким от волнения голоском зачитывает текст вассальной клятвы…
М-да, даже не знаю, плакать или смеяться. С другой стороны,
предложил бы мне кто-нибудь любой клочок собственной земли во
владение, я бы и на оба колена бухнулась. Но мне-то двадцать шесть
недавно исполнилось, и жизнь меня хорошенько повозила мордой по
самым разным столам. Я-то оценила бы такой подарок судьбы, а что
поймёт в церемонии девочка девяти лет?
— Я не спросила сиру Катриону, она сегодня возвращается к себе?
— спросила я, неловко выгибаясь, чтобы высмотреть своих
нанимателей. Увы, сидели они на одной стороне стола со мной, и мне
мешали вдовица, сидевший за ней тощий унылый тип с соломенными
волосами и совсем не тощий тип постарше и с обширной лысиной. Чтобы
задать этот вопрос сире Катрионе, следовало ждать окончания
трапезы, даже если сама я уже ничего не хотела.