Она и не подумала бежать. Спокойно, даже насмешливо взглянула на меня, уперев руки на талию, длинные пальцы, будто пояс…
– Что смотришь, сколот, бесстыжие глаза? Не видал, разве обнажённых женщин? Ты на жену свою иди, гляди! – проговорила она, голос журчливый, как ручеёк и такой же спокойный. Как он может быть спокойным? Неужели нисколько не боится меня?
– Далеко жена, в столице… – растерянно сказал я.
Вот это да, девчонка, моложе меня, чуть ли не вдвое, нагая стоит передо мной и ещё…
– Твоя беда, сколот.
Ну, да, насмехается! Вообразите?! Я могу тут же овладеть ею, даже синяков не насажав на её кожу, просто потому что я настолько больше и сильнее, что мне не придётся применять большой силы для этого, а она насмехается! Неслыханное что-то. Откуда такая наглая уверенность? Тут я понял, что меня так задело сразу, когда я разглядывал её исподтишка: гордая осанка. Как ни у кого. Будто у неё струна в спине, которая тянет её к небу, прямо к солнцу… Она между тем взяла платье, спокойно встряхнула, собираясь надеть…
– Я нагих видел, разумеется, но такой красы… – продолжил я свои речи, не теряя всё же надежды, приблизится к этой красоте, притягивающей меня.
Но она лишь поморщилась на это:
– О, сколот, не сори словами. Слово – золото, но к моим ногам не бросай, я не нагнусь поднять, – платье упало как полог, закрыв от меня светящееся тело.
– Отчего же? – я удивился её речам.
В этом городке Ганеше, книг-то сроду не было, если только у Солнечных жрецов, не то что грамотных людей, сталь, правда, умеют варить, как и в других городах, но чтобы… чтобы так разговаривать, как надо уметь думать?.. Она улыбается, волосы крупными кудрями берутся, высыхая:
– Опасно, знаешь ли, нагибаться – зад оказывается выше головы.
Я не мог не засмеяться над её словами:
– Ты за голову опасаешься или…
– Да мне дорого всё, что есть, всё моё! Так что иди, сколот, своей дорогой, – вот и пояс затягивает на талии, которую я легко сжал бы двумя ладонями…
– Я – Яван.
– Мне всё равно, – она вдела ступни в босоножки, до сих пор босоножки носит, уж осень… Пошевелила пальчиками, продвигаясь по плотной коже подошвы.
– Как тебя звать? – спросил я.
– Не скажу, – уходить намерилась, ловко и легко преодолевая валуны, на которых я чуть себе ноги не переломал, пока подбирался к ней. – Тебе незачем звать меня, я не приду!