Прекрасней края нет!
Катриона замерла, не дыша, не веря, не понимая, как можно
отказать, когда к тебе обращаются с такими словами.
Когда обрушится зима, и землю скроет тень,
И ночь беззвёздная убьёт короткий серый день,
И лес умрёт в туманной мгле — под снегом и дождём,
Найду тебя, приду к тебе, чтоб быть навек вдвоём.
И непререкаемый голос колдуньи смягчился, словно и её пугала
наступающая зима:
Когда обрушится зима, и смолкнет птичья трель,
И сад в пустыню превратит свирепая метель,
Найду тебя, приду к тебе, чтоб быть навек вдвоём,
И мы пойдём рука в руке — под снегом и дождём.*
Оба замолчали, но лютня продолжала тихонько плакать, и Катриона
быстро смахнула предательские слезинки, сердясь на себя за
слабость. Какое там «рука в руке»! Ей бы найти кого-то, кто избавит
её хоть от части явно непосильных забот. А любовь только в песнях
хороша. В жизни от неё сплошные неприятности.
* Профессор, конечно, песня об энтах и их потерянных
жёнах
Вид у сира Кристиана за завтраком был задумчивый, озадаченный
даже, словно он что-то такое узнал ночью… не особенно приятное. А
служанки с утра пораньше наябедничали хозяйке, что в отведённой ему
спальне ночевал Меллер. Чего этот тип умудрился такого наговорить
сыну барона, если тот рассеянно возил ложкой по тарелке, едва ли
сознавая, что он ест, а сам то хмурился, то глаза у него
мечтательно туманились? Или… там не разговоры были? Сиру Кристиану
ни одна женщина или девица низкого звания в Волчьей Пуще отказать
не могла, да и вряд ли бы захотела, а ему зачем-то понадобился
заезжий торговец? Наверное, тот умеет что-то такое, чего здешние
женщины не знают либо никогда на такое не согласятся — горожанин
же, а они все распутники. А сир Кристиан, пока жил в Озёрном, тоже
мог набраться всякого. Хотя, конечно, это совершенно не её
дело.
После завтрака она наконец отковыряла сургуч с пенала, поддела
ножом тугую крышку и вытащила два свёрнутых трубкой листа,
вложенных один в другой. Один был документом самого официального
вида, с подписями и печатью, всё как полагается — тем самым
разрешением вступить в брак, не дожидаясь окончания траура. К нему
прилагалась пояснительная записка, в которой Катрионе сообщали, что
вообще-то не следовало бы достойной девушке так непочтительно
относиться к памяти усопшего, но принимая во внимание её
обстоятельства, глава Храма Озёрного графства дозволяет ей провести
краткую и скромную церемонию вскоре после Солнцеворота. А за
нарушение Храмового уложения она должна будет внести пятьдесят
марок в качестве пожертвования для своей часовни.