– Моя прабабушка была иномирянкой. Во мне первом сработал ген и потянуло на историческую родину, – отвечает Мишель–Михаил.
– То есть я тоже могу сама себя вернуть домой? – спрашиваю обрадованно.
– Нет, – он качает головой, – боюсь, с тобой все не так просто. У меня ведь смешанная кровь, магия опять–таки проявилась, а ты у нас имеешь лишь одно достоинство для этого мира – являешься внешней копией принцессы.
– Что–то это не мешало тебе скрашивать свой досуг на Земле вместе со мной, – произношу ледяным тоном.
Как же я отвратительно выбираю партнеров. Очередной вешал мне лапшу на уши, а я ее по привычке ела. И ведь казался заботливым и благородным. Наверное, легко таким выглядеть, если воспитываться в настоящем королевстве.
– Нет, Амелия, ты не так меня поняла, – он подходит ближе и проводит рукой по моей скуле. Жаль, движение рук он тоже ограничил, а то я бы немедленно отреагировала ударом. – Ты чудесная девушка, и я искренне наслаждался каждым днем, проведенным с тобой. Но тебе и впрямь нечего здесь делать. Злою волею судьбы ты оказалась втянута в ненужную для тебя махинацию. И хочешь верь, хочешь нет, когда я был на земле, я не знал, как выглядит принцесса срединных земель. Так что наши отношения случайны и начались безо всякого тайного умысла с моей стороны.
– Чудесная девушка, но только на время, – произношу горькую правду, невольно обнажая свою душу.
Да, женского счастья мне, как и многим, очень хочется. Всегда хотелось.
– Нет, Амелия, поверь, все совсем не так, – горячо произносит Мишель–Михаил, изображая боль и искреннее сожаление во взгляде, – я не это имел ввиду. Я бы просто не смог остаться навсегда с тобой, а тащить тебя в свой мир посчитал ужасно эгоистичным решением. Поэтому не придумал ничего лучше, чем исчезнуть молча. Все равно ты бы не поверила в правду.
Тут спорить не хочется. Я сама едва ли когда–нибудь расскажу о Наирии, если выберусь отсюда.
– И? Или но? Всегда есть какая–то проблема, начинающаяся на «и» или «но», – спрашиваю, выгнув правую бровь.
– Есть, ты права, – он кивает и неприятно ухмыляется, от чего мне мгновенно становится не по себе…
18. 18
– Ах, Амелия, Амелия, милая ты моя Амелия, – произносит Михаил, снова проводя рукой по моему лицу и смотря с оттенком сожаления.
– Мы в какой–то дешевой мелодраме? Может, ты к делу приступишь? Что за сантименты, не понимаю, к чему они, – говорю раздраженно.