Дронго стоял и не мог поверить в то с какой лёгкостью говорил об
этом барон и ему казалось, что его словно оглушили чем-то тяжёлым.
Оказалось то, что ему внушали с первого дня его рабства было всего
лишь искусно сплетенной ложью, чтобы держать его народ в покорности
и смирении. Всю жизнь он прожил во лжи высших рас, которые
произвели захват ради их земель, чтобы на их же костях построить
собственный мир.
Но на Лиэйн его слова не произвели никакого эффекта и она
склонилась над израненным бароном.
- А теперь перед смертью ответь мне на последний вопрос и тогда
я позволю тебе умереть без лишних мучений, куда вы заточили моего
отца?
Но обессиленный барон словно чувствуя, что ему остались
считанные минуты и громко рассмеялся ей прямо в лицо.
- Пусть лучше мою плоть разорвут тысячи теней, но я никогда не
скажу куда совет заточил твоего выродка отца, - и он надменность
смерил её взглядом,- ведь ты дочь самого Бестиала, верно?
За все это время, что он провел вместе с Лиэйн, то впервые
заметил как на её лице появились морщины. И она не говоря ни
единого слова и молниеносным движением снесла барону голову косой.
И окровавленная голова барона покатилась по белоснежному полу к
самому дальнему углу зала.
- Достаточно на сегодня откровений,- и поставила косу рядом с
собой,- а теперь нам с тобой необходимо отправиться в хранилище,
где они часто маринуют своих жертв.
Но не успела она пройти к другой комнате как вдалеке зала
раздался тихий женский писк. И на губах Лиэйн снова заблестела
яркая, самодовольная улыбка и она не говоря ни слова направилась
туда, где раздался писк. Перед ним стояли роскошные диваны
обтянутые нежной бычьей кожей а позади них небольшой комод с
резными орнаментами. Лиэйн бесшумно прошла к нему и ловким
движением рассекла его на две половины, а под ним скрывалась
заплаканная молодая эльфийка. Но Дронго не мог забыть ее надменное
лицо, той из-за которой схватили его друга и он подбежал к ней.
Джасмиль неуклюже поднялась на ноги и испуганными глазами стала
озираться по сторонам и заметив его изобразила невинное лицо. И
если в глазах Лиэйн к ней читалась лишь презрение, то в глазах
юноши она старалась найти свое возможное спасение.
Испуганная Джасмиль посмотрела на Дронго молящими глазами и
нежным, невинным голосом проговорила: