Были ли неандертальцы каннибалами? А кто им, собственно, мешал?
Но Рей шел в том числе потому, что плач и примешавшийся к нему стрекот становились громче. Маххла остановилась перед темным забором из глины и травы и лукаво спросила:
— Обещаешь беречь руки? — и распахнула дверцу.
Звуки — плач и стрекот-клекот — затихли, зато явственно стало слышно мурчание. Заинтригованный Рей сделал шаг вперед и очень вовремя спрятал руки за спину.
Серебристый комок с длинным хвостом, ростом не больше мелкой кошки, появился ниоткуда и усердно принялся карабкаться по ноге Рея. У комка были острые ушки и длинные цепкие коготки, так что Рей, все еще держа руки за спиной и испытывая неимоверное желание сцапать комок и зарыться в него лицом, только сцепил крепче зубы.
— Не трогай руками, — в очередной раз предупредила Маххла, смеясь. — А то он примет твои пальцы за сосцы матери, и будет больно.
Сама она ловко поймала еще один комок с хвостом, пытавшийся просочиться за ограду, закрыла дверцу и только после этого подхватила под брюшко атаковавшего Рея зверька. Тот долез уже так высоко, что Рей и сам собирался просить о помощи: детенышу все равно, за что хвататься коготками, а Рею нет, ноги ему не так жалко.
— Это арранки. — Она подняла обе руки с детенышами на высоту глаз Рея, и тот рассмотрел на комках огромные голубые с поволокой глаза и розовый носик. Зверьки лежали абсолютно спокойно, только с интересом рассматривали незнакомца. — Можешь взять вот этого, — Маххла протянула руку, на которой устроился арранк, пытавшийся сам взобраться на Рея, — только не со стороны мордочки. Сюда, под живот. Не бойся, он не упадет.
Рей на ее месте не был бы так уверен. Зверек был увесистым, килограмма два, бесконечно мягким, а когда привычные, видимо, руки Маххлы сменились на руки чужака, подумал, поелозил и издал стрекот.
— Зовет мать, — кивнула Маххла и спустила второго детеныша на землю. — Смотри, что сейчас будет. И не бойся.
«Да чтоб тебя», — успел подумать Рей, потому что все-таки потерял бдительность, и маленький арранк тут же заткнулся и с силой всосал в пасть подвернувшийся палец, зафиксировав для удобства зубками. Рей пошевелил пальцем, больше для того, чтобы убедиться, что его не откусили, а потом замер, увидев вышедшую из тени серебристую тень.
Взрослая арранка была похожа на гепарда — такая же изящная, царственная — и в то же время на опоссума, но не внешне, а тем, что на ней висели сразу три детеныша: двое на спине, третий — на сосце, и его нимало не смущало, что мать при этом двигается. Четвертый котенок, который снова было занялся дверью, решил, что ужин намного лучше того, что таится за забором, и неуклюже кинулся к матери. Отпихнув брата или сестру, он тоже присосался к сосцу, а арранка, не обращая на детей никакого внимания, уставилась на Рея.