— Ну всё позади, тихо, тихо, — я
крепко обнял её и прижал к себе. Так она по крайней мере меня
колотить перестала, а вот её продолжало колотить. Трясло, как на
электрическом стуле, я даже чувствовал, как колотится её сердце. —
Тебе не было больно?
— Нет, Саша, мне не было больно, но
мне было охренеть как страшно! Что это было?
— Я купил вчера у артефактора
магические ловушки, — сказал я, отпуская её, так как она начала
настойчиво отстраняться, чтобы посмотреть в мои бесстыжие глаза. —
И хватило ума ночью поставить её на входе. Котангенс вроде
нормально перенёс, с ним всё в порядке.
— Так на эту гадость ещё и кот
напоролся? — чуть не плача спросила она.
— Кать, с котом всё в полном
порядке, — старался я её успокоить, — он спокойно ходит по дому и в
отличие от тебя уже позавтракал. Ты как себя чувствуешь?
— Уже почти нормально, — недовольно
буркнула она. — Ужас какой. А ты на себе не пробовал?
— Если бы я на себе попробовал, то
мы бы сейчас все представляли собой скульптурную композицию, —
хмыкнул я. — И освободить было бы некому. А если не секрет, были
какие-то неприятные ощущения?
— Очень неприятно, — передёрнула
Катя плечами. — Словно тебя мгновенно сковывает льдом.
— Было холодно? — удивился я.
— Не, как-то по-другому, —
нахмурилась сестрёнка, пытаясь придумать, как описать свои
ощущения. — Главное, что очень страшно было. Ты всё видишь, всё
понимаешь, но не можешь шевельнуть даже пальцем.
— Ну хоть не больно? — спросил я ещё
раз на всякий случай.
— Нет, не больно, — покачала она
головой.
— Ну, слава Богу, — с облегчением
вздохнул я. — Хоть так.
— Сделай так, чтобы я больше никогда
так не попалась! — потребовала Катя, надув губы и строго глядя мне
в глаза.
— Я подумаю над этим, — сказал я,
сложив руки на груди и мечтательно глядя вдаль.
— Я тебе щас подумаю! — рыкнула
сестрёнка и снова бросилась на меня с кулаками.
Пришлось её снова успокаивать, потом
я провёл её идентификацию сразу со всеми ловушками на всякий
случай.
— Готово! — торжественно объявил я,
когда закончил. — А теперь пошли завтракать.
Пока спускались вниз, мы уже в более
непринуждённом тоне обсуждали произошедшее. Катя уже более спокойно
изложила свои ощущения, когда почувствовала себя памятником
испуганной девочке. В столовую мы входили уже хохоча. Родители
смотрели на нас с завистью и требовали срочно поделиться смешинкой.
Я видел, что у Кати подгорает самой всё рассказать, поэтому не стал
ей мешать. Мама сначала в ужасе прижала ладони к лицу и округлила
глаза. Папа слушал более спокойно и заржал в итоге первым, но потом
мне сказали притащить ловушки в столовую и произвести идентификацию
всех, кто проживает в доме. Справедливо.