Под ногами скрипели металлические плиты, покрытые слоем пыли и
ржавчины. Каждый наш шаг отдавался эхом. Стены, как я и увидел
ранее, вокруг были испещрены огромными шестерёнками, некоторые из
которых были в виде огромных шестерней. Но иногда встречались и
обычные стены. Но и они были утыканы шестерёнками поменьше, которые
ещё и вращались, издавая низкий, монотонный гул.
Мы вошли в ту часть лабиринта, которая была сверху прикрыта
крышей. Я решил нарушить повисшее молчание:
— Я так понимаю, свет здесь редкий гость?
Спросил я не зря. Тусклые лампы, встроенные в потолок, мигали,
словно на последнем издыхании, отбрасывая длинные, дрожащие тени.
Иногда они гасли полностью.
— Не везде, — отозвался Скала. — В некоторых местах от
механизмов исходит слабое свечение. Ну и та часть лабиринта, что
под небом, днём полна света.
— Понял, — сказал я и замолчал. Провожатый нам достался не из
болтливых.
Мы остановился у развилки. Один проход казался шире, но из него
доносился странный, ритмичный стук, словно гигантский молот бил по
наковальне. Другой проход был уже и он был освещён слабым
зеленоватым огоньком, превращая лица моих спутников в маски упырей.
Мы свернули в узкий проход.
— Кир, — шёпотом позвала Лена.
— М? — отозвался я.
— Ты чувствуешь?
— Что?
— Стены будто сжимаются, — сказала девушка и вдруг пол под её
ногой уехал вперёд. Лена едва успела отпрыгнуть назад, как плита с
грохотом упала вниз, открывая бездонную пропасть.
— Лена, осторожней, — сказал я, едва удержавшись от тяжёлого
вздоха.
— Девочка не виновата, — проговорил Скала, внимательно оглядывая
пол под ногами. Лабиринт любит играть с его гостями. Завтра этой
дыры уже не будет.
— А куда она денется? — Не удержалась от вопроса любопытная
Лена.
— Лабиринт сам себя чинит, — туманно пояснил Сказала.
— А-а-а, — протянула Лена. — Интересно.
Разговор снова сошёл на нет.
Я шёл, внимательно глядя под ноги и стараясь не касаться стен. В
одном из углов я заметил обломки какого-то механизма — возможно,
это был робот, когда-то охранявший это место или чинивший что-то.
Его корпус был разорван, словно что-то огромное и сильное прошлось
по нему. Я наклонился, чтобы рассмотреть ближе, и заметил на полу
обрывок бумаги. Поднял его и всмотрелся. На нём были изображены
какие-то чертежи, формулы. Язык снова оказался незнакомым. Кто-то
работал здесь, создавал что-то…, но что? Опять чёртовы загадки.