Парню такой манёвр не понравился, на голове его выросли рога, глаза сузились в злобе.
– Не смей так делать! – зарычал Ирик волком.
– Я должен знать, чем ты занят, – рыкнул в ответ Нил и отступил в сторону деревьев.
Марал хотел забрать свой сверток, но волк не дал и развернул бумагу.
Замер. Это был вырезанный из бумаги меч. Клинок, рукоять и эфес. Весь полностью исписанный рунами. Переплетающийся орнамент. От этого зрелища Нил даже вздрогнул на секунду. Ведь он видел в данный момент эскиз рунного меча, которым когда-нибудь будут рубить Сумрак. Только Ириней знал, что это за письмена, только этот парень понял, как заточить Сумрак, избавиться от него навсегда.
Дыхнуло чем-то мифическим, потусторонним и недоступным Нилу. Это завораживало. Любил Нил Ильич всё новенькое и неизведанное.
Он, плечом откидывая от себя разбушевавшегося Иринея, быстро свернул бумажный меч в тонкую трубочку и сорвал с мелкой косички марала резинку, а потом вторую так, что парень закричал:
– Хватит дёргать!
– Прости, – без капли раскаяния ответил Нил. – Я Диким долго был, так себя и веду. Скоро исправлюсь.
– Что ты делаешь? Я думал, ты знаешь, какая у меня миссия! – злился Ириней.
– Знаю, поэтому и пытаюсь спрятать.
Волк достал полиэтиленовый пакетик, как богатство, сунул туда свёрток и второй резинкой пакет завязал.
– Это! – Нил показал упаковку маралу. – Бесценно на данный момент, поэтому, если найдут это у тебя, то сразу уничтожат.
Нил Лихо наклонился к девочке и сунул пакет со свёртком в карманчик её платья.
– Слушай, на него надежды нет. Тебе доверяю, – Нил посмотрел девочке в глаза. – Никому не показывай, никому не рассказывай. Если враги будут обыскивать, скажи, что это твои рисунки, цветочки там, лоза и стебельки. Почему меч, потому что в подарок братику. Не доставай. Даже если в воду попадёшь, он не промокнет. Поняла!
– Да, я поняла! – резво с достоинством заявила Люлька, ощущая свою явную ценность в этом походе.
– Умница, – кивнул Нил и пошёл дальше.
– Что значит, на меня надежды нет? – возмущался за его спиной Ириней, догоняя.
Пока он не видел, Нил улыбался. Только потому, что любил Иринея за всё. За то, что мать у них древняя, но одна-единственная, за то, что талантлив невероятно, и также Ирик знал то, что никто в мире больше не постиг. Но Ириней совершенно неспособен о себе позаботиться. Люлька ловчее адаптировалась, чем он. Конечно, марал за себя попробует постоять, если столкнётся с опасностью, Нил не сомневался, что у колдуна есть пара фокусов в кармане, но вот не нарваться на неприятности, ускользнуть от них – этого Ириней Георгиевич не умел. Добр, прямолинеен, исполнен всякого рода достоинств, что совершенно лишнее.