Первые очищенные от подселённых душ уже начали приходить в себя.
Саша неловко поднялся, цепляясь за дверной косяк руками. Он увидел
меня и вздрогнул.
— Княже, ты… — его слова оборвались.
— Всё хорошо, Саша, — я шагнул к нему и протянул руку, помогая
удержаться в вертикальном положении. — Теперь всё будет хорошо,
дружище.
— Меня будто на части разорвало, а потом обратно по кусочкам
собрало, — прохрипел он. — Так себе ощущения.
— Знаю, — я кивнул. — Зато теперь у тебя иммунитет к
одержимости, что тоже неплохо.
Я огляделся. Иммунитет теперь есть у всех моих людей. Но не
только. Дюжина рабочих, персонал санатория, Громобои и рубежники —
все они прошли через одержимость и изгнание из них подселённой
сущности.
Я зашёл обратно в столовую, проверил состояние раненых и
посмотрел на бледные лица детей. Вроде бы все в порядке, даже
первые робкие улыбки начали появляться. Но меня не отпускала мысль,
что всё это случилось по моей вине.
Я не смог находиться рядом с ними, просто не смог. Снова вышел
на улицу и прислонился к перилам террасы. Вольт уткнулся лбом мне в
живот, да так и замер.
Ну а я думал. Много думал. Хранители не ответили на мой вызов,
но это не имеет значения. Я найду их сам если придётся. И для этого
мне нужны силы.
Потрепав пса по загривку, я вздохнул. Хочу я или нет, но
придётся искать третью часть элементаля. И заодно нужно усилить тех
элементалей, которые все эти годы скрывались в Иссиле.
И ведь я даже не знаю, были они тут во время изгнания или нет.
Как-то не до них было, их энергию я не высматривал, а скрываться от
людей они неплохо умеют.
Пока мы с Вольтом стояли на террасе, рабочие, прибывшие для
расчистки развалин в деревне, собрались недалеко от меня. Мужчины о
чём-то спорили, то и дело указывая на тело Михея. Наконец они
что-то решили и подошли ко мне.
— Ваше сиятельство, потолковать бы, — обратился ко мне рослый
мужик с чёрной кудрявой бородой. — Мы же когда к вам подрядились,
условия одни были… а тут вона чего вышло.
— Слушаю вас, — я оттолкнулся от перил и сделал шаг к
рабочим.
— Мы на такое не подписывались, — выкрикнул из-за его спины
поджарый мужчина лет тридцати. — Ваши дела нас не касаются, но
после всего работать мы на вас не будем.
— Хорошо, — равнодушно бросил я. — Прежде чем уйдёте, вы должны
знать вот что: все вы были одержимыми, но теперь чисты. И никогда
никто из вас больше не сможет стать одержимым.