На Олю же произвело впечатление, как молодая журналистка-белоруска из нашего автобуса на стоянке в Австрии нажала под четыреста раз на дозаторы с жидким мылом над умывальником. Она сливала мыло в пустую пластмассовую бутылку, объяснив Оле, что будет пользоваться им ещё три недели.
Переместившись на территорию Германии, мы попали в пекло, за окнами было 40 градусов по Цельсию. Автобус остановился на немецкой бензоколонке, и нам дали пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Все справились, опять же, кроме Сергея, опоздавшего на десять минут и приковылявшего с шестью банками немецкого пива, и директора банка Жанны. Её искали час с лишним, при этом, по настоянию руководителя группы, все пассажиры сидели в салоне, где держалось +45 градусов по Цельсию, так как кондиционер охлаждал лишь при движении автобуса. Белорусы злились, но молчали в тряпочку и дисциплинированно ждали. Возмущались вслух только россияне, периодически поднимавшиеся с места и рвавшиеся покурить на улицу, но их не выпускали. Правда, моряк, разделавшийся за час с 5 банками пива, всё же вымолил себе визит назад на стоянку, наведался в уличный туалет, сделал, что хотел, и уже намеривался плестись в автобус, но дверь заклинило. Сергей дёрнул ручку и раз, и два, и сорок, стёр себе ладонь от усилий, но ничего не получалось. Тогда он позвал на помощь и, благо, что в Германии много русско-говорящих людей, его вызволили. Выяснилось, что туалет автоматический и отворяется после полного цикла процедур, с мытьём рук. А наш моряк воду в раковине не включал.
И вот через час тридцать «банковская королева» Жанна появилась и на недовольство попутчиков хладнокровно ответила:
– Вы знаете, на заправке есть душ, а я не могу, если с утра его не приму!
То, что весь автобус парится в +45 градусов по Цельсию, пока она расслабляется, москвичку, видимо, не заботило. Однако больше меня поражала бросающаяся в глаза разница менталитетов. Россияне негодовали и даже выкрикивали виновнице простоя ругательства, но белорусы лишь вздыхали и качали головами, вжавшись в кресла. Граждане Российской Федерации проявляли себя гораздо раскованнее белорусов.
Оля очень любила тюльпаны, и я покупал ей их в Амстердаме. Гид нам сказал, что в Республику Беларусь луковицы тюльпанов ввозить нельзя, поэтому, будучи законопослушным белорусом, я доставил их на родину только полспортивной сумки. Там же, в Амстердаме, в квартале «Красных фонарей», мы насмотрелись на мужчин и женщин всех возрастов за стеклом с алой подсветкой. После экскурсии наш русскоязычный гид лет сорока громко объявил: