Только закончив разговор с очередным глупым студентом, он оборачивается.
Подслеповатые глаза сосредоточенно прищуриваются на мне, расщепляя на мельчайшие детали, которые проходят сканирование и сортировку на важное или бестолковое.
Заключение мужчина выдает мне сразу по окончании тщательного осмотра:
– Ты кто? Чего смотришь? Вали на занятия!
Ни здравствуйте, ни до свидания. Ни одного доброго слова, лишь недовольство.
Ожидаемо, уборщик не помнит о той слабой девчонке.
На правду нельзя обижаться, ибо я была серостью, одной из многих, меня невозможно было запомнить.
Его грубость совсем не задевает, а вызывает лишь улыбку.
После того, как уборщик возвращается к рабочим обязанностям, включающим мытье полов и крик на никчемных студентов, я еще некоторое время упрямо стою в стороне, продолжая наблюдать за потешным старичком. Просто так хочется.
***
На этом не желаю останавливаться.
Меня тянет посетить еще одно памятное место. Где Александр впервые увидел во мне девушку, и где я подсела на крючок лживой Мами…
А поскольку со звонком все скрылись в аудиториях, у меня предостаточно времени, чтобы осуществить намерение.
Сегодня невероятно солнечно, настолько, что открывая дверь на крышу, автоматически прикрываю веки. Немного справившись с резью в глазах, раскрываю их. Оглядываю пространство курилки.
И какое же сумасшедшее зрелище предстает перед взором!
Я удивлена.
Весьма удивлена.
Мне не часто приходится быть свидетельницей чужих забав и впредь хотелось бы избегать подобного.
Ну, правда, что за проклятие меня связывает с ним!?
Александр в темных очках, подставив лицо под лучи теплого солнца, расслабленно располагается возле перил.
Я почти уверена, что его веки прикрыты от наслаждения, и он не видит меня, ведь в этот момент перед ним на коленях находится девушка, активно работающая головой.
Он одобрительно поглаживает ее затылок, зарываясь пальцами в светлые пряди и натягивая женский ротик на свой член.
Я точно улавливаю тот неловкий момент, когда Алмазов открывает веки.
По одному простому факту замечаю: он снимает очки и бросает на меня взгляд.
Такой пронзительный, острый, пробирающий до мурашек.
Снова, как в старые времена, молниеносно прокладывает между нами горячую дорожку из нервных импульсов. Попадая на которую, сгораю и уже не имею силы воли сойти с нее. По крайней мере, так бывало раньше. Каждый раз, когда мы встречались взглядами, прикасались руками или телами. Любой контакт лишал разума.