— Охуенная!
Водили грязными руками прямо по промежности, и я извивалась, мычала, пыталась хоть что-то сделать. Но меня подхватили и понесли.
Ничего не видно. Я мотала головой, стараясь скинуть с лица волосы.
Так всё быстро произошло!
Вот я только что вышла из комнаты, только что лицо умывала, а уже холодный воздух поддувает под подол, и меня наклоняют, запихивают в прокуренный салон какой-то машины.
Погас свет, меня зажали с двух сторон. Куда-то повезли.
— Бля, ща кончу!
— Отпад, дрочибельная, — повернулся молодой мужик с переднего сиденья, разглядывая меня. — Интересно, сколько Соня за эту заплатит?
— Ты посмотри, какие ноги! — меня щупали за колени.
— Охренеть!
Мне закинули волосы.
— Да вообще соска!
Содрали скотч с губ. Я крикнула, мне тут же заехали пощёчину. Зажгло щёку, я зажмурилась, склонила голову. Но меня усадили ровно.
Я стала глубоко дышать, захлёбываясь слезами. Дала обещание больше не плакать. Куда там! Я же, сука, проклята!
— Ребята, что вы творите?! — дрожащим, срывающимся голосом произнесла я. — Отпустите меня. Слышите?! Отпустите! Куда вы меня везёте?!
— Сама как думаешь, куда мы тебя везём?! — похотливо причмокнул Хорёк.
— Да ладно, — простонала я. — Прекратите. Это же похищение. Меня будут искать.
— Кто же тебя будет искать? Соседка? — он противно рассмеялся. — Никто тебя искать не будет. Мы тебя целый месяц пасли.
— Мы таких козочек очень любим. За вас деньгу дают, — сказали с переднего сиденья.
Пять здоровых парней. Конечно же мне не справиться.
— Помогите!!! — закричала я, и меня опять ударили по лицу.
— Никто тебя не услышит, может даже заораться.
— Во-первых, сейчас ночь на дворе, во-вторых, ты в машине.
Они включили громко музыку, она долбила, и трещали дешёвые колонки.
— Выключи музло! — заорал Хорёк. — Не привлекай внимание.
Музыку тут же выключили. Хорёк, похоже, старший.
— Дим, пожалуйста, отпусти меня. Это же подсудное дело – воровать человека.
— Ксюха, — криво усмехнулся Хорёк. — Тебе что, уборщицей нравится работать? Вот что реально, бля, вот с такой жопой? С такими сиськами сраные туалеты мыть? — он начал нагло трогать мои груди. После секса и ласки Дара соски напряглись и болели.
Я вся изогнулась, пытаясь уйти от неприятных прикосновений.
— Вот ты, с такой смазливой моськой работаешь уборщицей? Да я в жизни не поверю, что девка в двадцать два года не воспользовалась своими внешними данными!