–Так в гражданскую не до того было, а после войны – тем более. Вы же вот никогда не задумывались, вот и те, кто из деревни пришёл руководить государством, кто вообще в первый раз в жизни печенье видел, они тоже не задумывались.
–Да, MBI не кончали, а понастроить смогли больше, чем нынешние эффективные «менАгеры» сумели разрушить!
Мы танцевали, пили лимонад из гранёных, двухсотграммовых стаканов, слушали советские хиты и целовались по-пионерски. Вспоминали себя и страну, вспоминали, казалось бы, забытые напрочь чувства. Ощущение было обалденное. О сексе не могло быть и речи, он бы всё только испортил.
Майор Александр Николаевич.
По прошествии восьми месяцев работы в Пар@банке, позвонили из налоговой, попросив зайти по какой-то ошибке в начислениях.
В инспекции сопроводили на этаж, где никогда не бывал. Оказываюсь в просторном «предбаннике», с секретарём. Табличка на массивной дубовой двери тонко намекала, что за ней находится вообще-то начальник городской налоговой службы!
– Пройдите, пожалуйста, Игорь Владимирович, – сказала секретарша, указывая на противоположную стену. И только тут замечаю почти слившуюся с бледно-сиреневыми штофными обоями дверь. Надписей и номеров на двери не было. Стучусь.
–А, Игорь Владимирович, здравствуйте! – сказал крупный мужчина, выходя из-за стола. Кабинет был небольшой, скорее похожий на скромную переговорную. Единственный шкаф и стол буквой "Т” на 8 человек были какие-то неказистые, только что не советские. Чёрные металлические стулья, с матерчатыми седушками и спинками, были самые обычные, офисные стулья, не дороже полутора тысяч рублей. Стены, отделанные панелями МДФ «под дерево», грустно передавали привет из девяностых.
Зато синий костюм на хозяине каморки был как на депутатах Госдумы – тысяч за шесть долларов, судя по крою, похоже на «Бриони». Наручные часы показались вначале стальными, долларов за 50, и лишь под конец разговора понимаю, что это белое золото. После первых, дежурных фраз, вдруг почему-то вспомнил случай из жизни, про здоровую городскую собаку, которая первый раз попала в лес и увидела волка. Кобель тут же поджал хвост с ушами, и у него началось неконтролируемое извержение каловых масс. Видимо, комплекс вины за некое предательство единоутробного брата сидит во всех домашних собаках.