– Ну да…
– А еще – призвание. Вескис сделала паузу.
– А что призвание?
Вескис оглянулась на Маркизу, которая еще не решила, засыпать ей или просыпаться.
Но уходить теперь было уже неудобно.
– За последний год, – Вескис понизила голос, – к нам пришла только Маркиза. – Она улыбнулась. – Колокольчик. Призваний мало. Но они все весомые, все значимые, очень значимые. Каждое призвание полно своего значения, так было всегда.
Она помедлила.
– Я вот только не могу понять, почему – колокольчик. Честно говоря, мы ждали совсем другого звука. Чтобы завершить строй, нам нужен еще один звук, низкий такой, знаешь, баритон. – Она сделала знак рукой, будто играет на кларнете: – Бум-м-м. – и беззвучно рассмеялась. – А к нам приходит – колокольчик. Причем явно к нам, явно это что-то значит. Но почему колокольчик? – не знаю.
– Может, и задумываться над этим не стоит?
– Не знаю. Может, ты и прав. Как говорили на моей забытой Родине – ваше счастье, что вам не дано знать времена и сроки. Да и смысл прежде времени – тоже.
– На моей это тоже говорят, – улыбнулся Юрий. И помолчав спросил:
– Тяжело тебе… без своих?
– Я стараюсь не думать об этом, – тон Вескис стал сразу серьезен, она встряхнула головой, как бы отгоняя лишнее. – Сейчас путь ясен… почти ясен. Нельзя останавливаться. И прошлое нужно принять, как есть… – так я себе говорю, – тихо добавила она.
– Может, кто-то еще остался? – так же тихо спросил Лесник.
– Едва ли… После Большой катастрофы я знаю троих, кто уцелел. Первая – это я. Второй – Одери, ты знаешь. Был еще третий… – она махнула рукой. – Больше никого.
Маркиза задумалась. Большая катастрофа… Какой-то отзвук в памяти подсказывал ей,
что она слышала уже о Большой катастрофе – давно, не менее десяти лет назад, в другое время и в другой стране. Она решила обязательно узнать об этом побольше, когда вернется домой.
– Ладно, Леший, пора уже спать. – Они обменялись прощальными жестами Летающих людей: благословляющий знак и легкий поклон. Все, свет погашен.
Маркиза тихо поднялась в теплой темноте и побрела искать свою спальню. Дом
погрузился в сон. И только от золотого диска на вершине дома исходило тихое сияние: свет маяка, свет надежды для Летающих путников в ночи.
Заметки на полях
Мне рассказывал Роже Давид, как он впервые увидел Вескис. Это было на одном из фестивалей Летающих людей. Роже было под сорок лет, по профессии он был журналист-международник. Объездил пол-мира. И к новым людям привык относиться скептически.