Дверь в холм была отворена. Маркиза заглянула в темноту пещеры и позвала:
– Одери!
– Колокольчик! – раздался радостный возглас откуда-то из глубины. Когда глаза ее привыкли к полутьме, она увидела Одери в длинной изношенной хламиде из странного, переливающегося материала, видимо, когда-то красивого, надетой поверх вполне привычных трикотажных штанов.
Одери обнял Маркизу и повел ее в свой дом. Посреди главной, большой комнаты, на столе были разложены пучки трав.
– Вот, сушу свой чай. Когда будет зима, Одери станет пить чай из трав. В нем солнце останется. Пойдем, попьем чай из трав, которые еще раньше были.
Маркиза вместе с Одери вошла в другую пещерку его жилища. Здесь у Одери была кухня. Благоухали травы, развешенные по стенам. Мягкий свет лился откуда-то сверху, и Маркиза уже знала, что там прорублено небольшое «окошко», заделанное стеклом и незаметное снаружи.
Маркиза устроилась за столиком и пила ароматный чай. А рядом Одери продолжал свою работу, перевязывая пучки травы тонкой веревкой.
– Одери, – сказала она, – сегодня у нас последний день. Мы улетаем завтра утром.
Длинные пальцы Одери дрогнули.
– Грустно, грустно. Так скоро.
Он замолчал, но потом тихо продолжил:
– Но Одери знает, – мы еще встретимся. – Одери и Маркиза. Будем петь.
– Конечно, Одери, – с готовностью согласилась Маркиза. Мы обязательно встретимся еще. И я вот о чем хочу тебя еще спросить… Ты знаешь об Онтарио?
– Вескис знает все, – сказал Одери. – Онтарио – это… он подыскивал слова, – это как весть.
– Вестник?
– Да, да, вестник. Онтарио приходит, – и мир меняется.
Он помолчал.
– Когда-то в нашу Синегорию пришло Онтарио тоже…
– Ты видел Онтарио? – брови у Маркизы изумленно взметнулись.
– Нет, нет, – Одери покачал головой. – Никто не хотел, чтобы мир изменился. Никто не был готов. Это было давно, так давно… Ни Одери, ни Вескис на свете не было еще.
– А потом?
– А потом – катастрофа, пш-ш-ш! – Одери развел руками. – Все. Синегории нет.
– Это от того, что Онтарио не взошло?
– Это от того, что мир не изменился. Онтарио – только знак. Вестник.
– Синегория… – протянула Маркиза мечтательно. – Где это?
– Теперь – нигде. Голос Одери был глух. – Это скрытая страна была. Для России, Украины, Джомэни, Польши – скрытая страна. В Синегории не знали о вас. А вы – о нас. Теперь – все, не о чем говорить.