Пара стояла у высокого бортика колодца. Тиана с опаской ткнула пальцем в то, что находилось на дне:
- Я надеюсь, что это и тот, кто к нему прорывается, не смогут воссоединиться никогда!
- Я тоже на это надеюсь, - вздохнул падишах. – И сделаю все от меня зависящее, чтобы воспрепятствовать возрождению ужаса! – подтолкнул жену к лестнице, ведущей наверх: - А теперь иди. Мне нужно остаться одному и немного подумать.
Шорох шелковых юбок и нежный звон драгоценных браслетов вскоре стих, и Камиль остался один на один с тем, что сейчас называли Сердцем Города. Хотя, много веков назад сердце это принадлежало другому и билось в иной груди.
Падишах, уже собравшись последовать за женой, по причине не понятной самому, обернулся к колодцу, склонился над бездной и почувствовал, как его снова закрутила спираль неведомого потока и увлекла вниз.
Падишах не понял, как упал на каменный пол рядом с колодцем. Не почувствовал ни холода камней, ни опустившегося на лицо клочка паутины, сорванного с высокого потолка незнамо чьей рукой…
Торса-ле-Мар
***
Мужчина вздрогнул, словно не желая принимать возвращение на набережную из чудесного города.
Но рядом с ним слева от скамьи уже несколько минут стоял охранник и чуть слышно покашливал, стараясь привлечь к себе внимание:
- Хозяин, вам пора, - он не сразу отважился нарушить покой того, к кому обратился. Его глаза тоже скрывались за солнцезащитными очками, со стеклами такими черными, что рассмотреть за ними хоть что-то было невозможно.
Первый мужчина едва заметно пошевелился. Вздохнул. Резко встал. Не глядя на второго, зашагал к ступеням, ведущим от набережной вниз. К причалу, где покачивался на волнах небольшой катер.
Не замедляя шага, одним прыжком преодолел узкую кромку воды, оказавшись на борту судёнышка. Обернулся к следующему за ним второму мужчине.
- Отдай швартовые и поднимайся на борт, - добавил, глядя как сопровождающий ловко сматывает с кнехта пеньковый конец. – Я сам поведу.
- Как скажете, хозяин, - сопровождающий так же быстро и ловко оказался на борту катера, который, вздыбив пенный бурун, рванул куда-то в море.
Отдыхающие проводили быстро удаляющееся суденышко ленивыми взглядами. Им было невдомёк, что швартоваться в этой зоне позволено только избранным. И, конечно, никто не знал, кем был тот, что встал у штурвала.