На первый взгляд здесь не было ничего особенного. И мне не стоило огромного труда догадаться, что какая-то неведомая сила сожгла бедняжку дотла вместе с одеждой и даже с костями. Отчего-то в голове мелькнула мысль о том, что сказала бы матушка, узнай она, чем я занимаюсь сейчас. Точно не одобрила бы.
Нет, скорее всего, она просто упала бы в обморок. Мама всегда в этом плане была нежной. Вид крови, сломанных частей тела и прочее лишали ее возможности говорить, отнимая речь.
Маша в этом плане пошла в матушку, а я…
Не скажу, что мне нравилось то, что я вижу, но отвращения я не испытывала. Была лишь глубокая ярость на того, кто посмел лишить человека жизни, да еще и столь ужасным образом!
— Мы еще не знаем, кто это был, — произнес Милош, имея в виду жертву. — Но отдел работает.
Обернувшись, я смерила джарганца взглядом и попросила:
— Создайте, пожалуйста, полог невидимости, господин куратор.
Он прищурил глаза и, кажется, был заинтригован. Не сказав мне ни слова, Горич расставил руки в стороны, и я с любопытством увидела его магию: темную, похожую на туман. Она лилась не из рук мужчины. Она словно сочилась из его тела и, поднимаясь, создала нужную мне защиту, этакий купол, скрывший нас от любопытных взглядов.
— Благодарю, — кивнула магу и снова посмотрела вниз, рассматривая пепел.
Пришел мой черед колдовать.
Почти физически ощущая интерес своего спутника, я передернула плечами и простерла ладони над пеплом, призывая силу.
Как и всегда, она отозвалась лениво, похожая на кошку, которую разбудили после сладкого сна на мягком покрывале. Магия потянулась и заструилась под кожей, покалывая кончики пальцев будто тоненькими иголками. Но это покалывание было приятным, и я невольно улыбнулась. Но радость моя была недолгой. Еще миг спустя я поднялась на ноги и застыла, глядя в пространство, которое вдруг вспыхнуло ярким светом, и перед лицом появились картинки, словно книга с иллюстрациями, страницы которой принялись перелистываться с конца книги на самое начало.
Это же происходило и со мной. Только я не видела лиц, не видела людей, возникавших перед взором. Для меня это были лишь темные силуэты, по которым, впрочем, было несложно понять, кто стоит передо мной — женщина или мужчина.
— Вяземская, вы в порядке? — раздался где-то, будто бы вдалеке, голос горца.