А через несколько дней Васи не стало. Сгорел, как на костре. А все из-за проклятой водки, которой он пытался усмирить свои эмоции. Вася – это мой вечный свет.
В картотеке международной Крымской обсерватории под номером 4022 значится планета «Нонна Мордюкова, киноактриса, народная артистка СССР». Но когда общаешься с ней, такой простой и земной, то в воображении твоем никак не соединяются столь космически разновеликие вещи: звезда и эта личность.
Тем более что по собственному скромному опыту знаешь: Нонне Викторовне всегда можно поплакаться в жилетку, попросить ее о помощи. Она не откажет. Убогие старушки, пританцовывающие вокруг ее героини в «Женитьбе Бальзаминова», навечно оказались правы: «Добрая, добрая!»
«Горе мне с тобою, без тебя – беда»
Есть такая песня на слова Михаила Пляцковского:
Ты – моя планета, жаль, что далека,
Ты – зима и лето, радость и тоска,
Ты моей судьбою не был никогда,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
Ты – моя дорога и моя река,
То бежишь ты ровно, то свернешь слегка,
А берутся с бою только города,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
Не жалей меня ты, велика ли честь,
Слышишь, не меняйся, будь таким, как есть,
Ты – мой лес и поле, небо и вода,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
Дождик моет крыши, прыгает с ветвей,
Мне не надо, слышишь, жалости твоей,
Можешь быть любою, ты права всегда,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
Сдается мне, что эти незамысловатые песенные слова удивительно точно отражают те сложнейшие взаимоотношения, которые годами, десятилетиями наблюдались между Тихоновым и его первой супругой Мордюковой.
Елена Санаева вспоминает:
«Через стенку больницы в Кунцево, где лежал Ролан, находился Вячеслав Тихонов. И однажды Слава услышал наш с Роланом разговор. На мой взгляд, ничего такого особенного в том разговоре не было. Ну проведала жена мужа. О чем-то рассказала она, что-то – он ей.
Но потом Ролан мне сообщил, как Славу удивило наше семейное общение:
«Надо же, как ты говоришь с Ленкой. Может быть, если бы я раньше знал такие слова, мог их так говорить, то Нонна не ушла бы от меня».
Это правда. Нонна такая была – широкая, вольная певунья. Любила застолья. У нее родни было много, она без конца приезжала-уезжала. А он другой был совершенно. Замкнутый, в себя обращенный».