В паспорте потерпевшего, обнаруженном в одном из ящиков шкафа, был указан адрес прописки, по которому и отправился оперуполномоченный Максим Карелин.
Оперативник обрадовался, что добираться было недалеко, всего-то полтора квартала, к тому же нестерпимая жара оставила город и пришедшая ей на смену легкая свежесть действовала животворно и на природу, и на людей.
Дом, где прошло детство Олега Коршунова, находился в старом дворе, где росли липы и березы, которым было не менее пятидесяти лет, а на газонах полыхали яркими кострами любимые многими поколениями горожан золотые шары цветов. Сам Максим вырос примерно в таком же дворе, в таком же доме старой постройки.
Карелин был молод, в полиции работал недавно и не успел еще привыкнуть ко всему, с чем приходилось сталкиваться по долгу службы. Возможно, именно поэтому его сердце неожиданно защемило от тоски.
Максим постоял несколько минут возле подъезда, потом набрал по домофону номер первой попавшейся квартиры и на вопрос: «Кто?» – ответил: «Откройте, полиция».
Замок тотчас щелкнул.
Карелин поднялся по лестнице, долго и упорно звонил в нужную ему квартиру, но дверь так никто и не открыл. Соседей тоже не было дома, что неудивительно – будний день, многие на работе.
«Однако должен же быть хоть кто-то дома», – думал Максим, поднимаясь на следующий этаж.
Ему повезло, дверь квартиры, находящейся над квартирой матери потерпевшего, распахнулась почти мгновенно.
На пороге стояла невысокая женщина лет семидесяти…
Максим не удержался от замечания:
– Вы бы сначала спросили, кто там?
– А зачем? – искренне удивилась пожилая женщина.
– В наше время открывать дверь незнакомцам – опасно, – укоризненно заметил молодой опер.
– Брать у меня нечего, – отмахнулась та, – а вы сами кто будете? Продаете чего? Так я не покупаю.
Максим представился и объяснил цель своего визита.
– Олежку убили? – взмахнула руками соседка: – Господи, как жалко Леночку. Да вы проходите, чего на пороге-то стоять.
Максим покорно прошел за хозяйкой по узкому коридору на кухню.
– Вас как зовут? – спросил он, постаравшись придать голосу как можно больше уважительных интонаций.
– Маргарита Степановна я, Васнецова.
– Маргарита Степановна, а какую Леночку вы упомянули?
– Так мать же Олега. Она теперь, конечно, Елена Павловна, но я ее еще девчонкой помню, так что по привычке Леночкой и зову. Она ничего, не обижается.