Но белый, свежий, чистый!
На «Медном всаднике» – Петре –
Сверкает шапкой пышной.
Как поле, двор наш замело,
И вайт-терьер соседский
Зимы упавшее пальто
Мнёт весело и дерзко.
На мордочке, чуть ледяной,
Мохнатые снежинки
Сверкают яркой белизной
И тают, как слезинки.
Природы странная игра:
Метели, снегопады –
Чудна осенняя пора
В невестином наряде!
Мерещатся курантов бой
И новогодний праздник –
Я всё прощаю – Бог с тобой!
Я сам – большой проказник!
Птица белая в небе летит –
Мы с ней будем хорошей парой!
Жизнь как жизнь – никаких обид,
В стол стихи и в чехол гитару.
Где-то лучшие есть места –
В птичьем мире зовутся югом –
На дорожку считаю до ста,
Голова от волненья кругом.
Мне пора отправляться в путь,
Раньше, позже – совсем не важно:
Неизменна во времени суть.
С замираньем, немножко вальяжно
Я иду на последний взлёт,
Наверху облака – внизу камни,
И как будто кто-то зовёт,
Отражаясь эхом бескрайним.
Медленно, Господь, иду к Тебе.
Год – ступень: уже сорок вторая!
Следуя желаньям, как судьбе,
Радую себя, других печаля.
Не бросаю камень – грешен сам,
Заповедь седьмую забывая,
И всегда лишь женским образам
Я молюсь, другим не доверяя.
Дó ста лет дотянет без тревог
Кто-то мне доселе неизвестный –
Для меня нарциссовый венок
Свит уже Аидовой невестой.
Утро нежно-кремовой волной
Омывает поднебесный берег,
Обретаю благостный покой
В пустоши, где мёдом пахнет вереск!
На Руси смерть ходит в командирах:
Цели да идеи велики!
В хлопотах о людях – для блезира –
Ряженые властью дураки!
На Руси нет меры и предела:
Сотни тысяч, миллионы – в небесах
Всем найдутся вечные наделы,
Хватит слёз у матерей в глазах!
На Руси всегда при троне плаха,
Над темницами – хоромы и дворцы:
Среди яхонтов на шапке Мономаха
Нет камений подлинной любви!
На Руси есть мужики и бабы:
Кровью, потом в родах и в боях,
Землю русскую кропя, рождают славу –
Дети множат и в веках её хранят!
Принесите мне успокоенье,
Да не в чаше или на игле —
Материнской песней колыбельной,
Женской лаской нежной в темноте.
Усладите меня радостью высокой –
Не от выпитого в праздники вина,
От улыбки детской непритворной,
От трёх слов, что говорят любя.
Охвати меня щемящее томленье:
«Где ты, муж мой?» – слышу с неба глас,
Аэлиты кровь уже в смятеньи,
Мой последний дом – далёкий Марс.
Осень поздняя. Нева
Наслаждается теченьем,