– Я чувствую, я знаю! Это пахнет заговором!
– Так уж и заговором?
– Государственным переворотом, ГКЧП! Путчем!
– Свиным! – Отредактировал Штырц, суровый мужчина с чертами лица, словно рубленными из куска арктического льда.
– Что? – Не понял человек.
–Свиным путчем! – Уточнил Штырц.
– Почему?
– Потому что путч – это как грипп, птичий, свиной. Путч нельзя отменить, им можно только переболеть.
– Да? – Опешил человек и несколько мгновений растерянно хлопал на Штырца глазами.
Штырц любил юмор. Чёрный юмор. Штырц любил пошутить в самых неблагоприятных и неуместных обстоятельствах. При этом лицо его никогда не озарялось улыбкой или её подобием.
– Демократия в опасности. – Неуверенно продолжил человек. – Я помощник пресс-секретаря Госдумы. Я знаю, о чём говорю.
– Да! – Согласился Штырц. – Это всегда важно знать, о чём говоришь.
– Вы меня не слушаете.
– Слушаем, слушаем. Внимательно слушаем.
– Яйцо пропало.
– Яйцо? Какое яйцо? Фаберже из Эрмитажа?
– Хрустальное яйцо Кощейки Бессмертных. Надеюсь, вам не надо объяснять, кто у нас Кощейко Бессмертных?
Максим Максимыч посмотрел на Штырца. Штырц посмотрел на Максим Максимыча. Оба они, Максим Максимыч и Штырц посмотрели на человека. Человек от напряжения взопрел.
– Нет, – сказали ММ и Штырц. – Не надо.
***
1. «Демократия, это, я вам скажу, не одна только задница с человеческим лицом. Демократия, это есть также и другие разные пикантные места, предместья и местечки»
2.« Нам бы в рожу, нам бы в рожу!
Нам бы в рожу плюнуть вам!»
Тараща глаза, как чучело с полки Кунсткамеры, глотая воздух ртом (аэрофагия?), Иван-дурак прокладывает дорогу тухлому камешку в огород Змея Горыныча. – Мне трудно дышать в одном помещении с красно-буро-коричневыми. Господа, я задыхаюсь!
Змей Горыныч похож на государственный герб, но выглядит мужественнее, потому, что три головы больше, чем две.
– У меня сезонная линька, а, вообще-то, я зелёный. – Объясняет он столь политически сложную масть.
– Линька? Какая линька? Как это может оправдать ваше жульничество?
– Извините, я не понимаю, о чём вы?
– О вашем подлоге. Вы голосуете то за одного депутата, то за двух, то за трёх. Как это возможно и допустимо?
– У меня три головы. Было бы странно, если бы во мне всегда царило единогласие. Поскольку к своей работе парламентария я подхожу со всей ответственностью, то я не могу игнорировать ни одно своё мнение. Головы мои имеют равные права.