– Какой выходной?! Ты хоть знаешь вообще, что у нас тут в редакции творится? И почему твой сотовый отключен? Я со вчерашнего вечера не могу дозвониться до тебя!
– Разрядился телефон. А что такое на работе?
– Приезжай, увидишь, – коротко говорит моя подруга и по совместительству коллега Лида, и в трубке звучат короткие гудки.
Через тридцать минут, спешно собравшись, я вылетаю на улицу и буквально мчусь к метро. Доехав до работы, я начинаю чувствовать, как выпитый вчера алкоголь дает о себе знать. Весь мой организм сопротивляется движениями и жаждет, кажется, одного – спать! Но спать нельзя!
– Полина, слава Богу! – встречает меня Лида – Иди скорее к шефу. Он тебя уже ждет.
По-прежнему ничего не понимая, я раздраженно направляюсь в кабинет своего начальника. Мой шеф довольно строгий и требовательный мужчина, средних лет. Он руководит редакцией уже двадцатый год.
– Алексей Романович, вызыв… – я обрываюсь на полуслове, потому что в кабинете он не один – за столом сидят главный редактор и наш оператор.
– Полина, здравствуй. Заходи, милая, заходи скорее. Значит так, Поля, слушай внимательно: наши прямые конкуренты только что объявили о своем банкротстве. Точнее не то, чтобы о банкротстве, они решили закрыть свой канал. Ты должна поехать туда и выяснить все подробности. Немедленно!
– Но…я… не совсем понимаю… – нерешительно бормочу я.
– Чего здесь непонятного? Вот ты, вот оператор, камера, микрофон. Вперед! Без информации не возвращайтесь! Стоящей информации, Полина!
Едем в микроавтобусе, я пытаюсь включиться во все происходящее. Чуть ли не лучший канал нашей страны вдруг закрывают? Но, почему?… Видимо это мне и предстоит сейчас выяснить. Только я не готова. Совсем не готова. Боже, как тошнит…
– Приехали, пошли скорее! – торопит меня Сергей, наш оператор. – А-то потом будет не протолкнуться.
Но не протолкнуться там было уже до нас. Куча журналистов, фотографов, просто каких-то зевак заполонили всю парадную площадь перед зданием офиса. Я совершенно не представляю, как пробраться внутрь. Со всех сторон толкают, кричат. Спустя пять минут толпа поглотила меня со всех сторон, и я уже не вижу своего оператора.
– Я журналист! Пропустите меня! Я журналист! Дайте пройти! – кричу я, но никакого толку от этого нет. И лишь через двадцать минут этого дикого толкания, пихания и кричания мне удается пробиться ближе ко входу. Справа, недалеко от себя, я замечаю Сергея, тащащего свою камеру над толпой.