Выйдя из ванной, кивнула спасителю в сторону кухни, мол, пусть пока устраивается там, а я пока сгоняю за аптечкой. Ворвавшись в спальню, закрыла за собой дверь и ненадолго прижалась к ней спиной. Сердце стучало как сумасшедшие, а пульс набатом бил в висках. Давление, что ли, поднялось?
Ухмыльнулась. Как бы не так! Это адреналин и чёрт знает какие ещё гормоны, которые обычно вырабатываются в непривычных, стрессовых ситуациях.
Стоя на четвереньках, я рыскала в домашней аптечке. Как много здесь всего, но то, что нужно, лежало в самому внизу, а потому я вышла из спальни немного позже, чем планировала. Проходя мимо детской комнаты, боковым зрением уловила движение. И замерла как вкопанная.
– Это и есть та самая овчарка? – усмехнулся незнакомец, кивая на мягкую игрушку, которая лежала на кровати Саньки. И не став дожидаться моего ответа, спросил: – Я смотрю, у тебя и ребёнок есть. Дочка.
Я проследила за взглядом мужчины, направленным на фотографии в рамках. Вся стена была в фотокарточках. Там Сашка запечатлена от рождения и до шестого класса, потом пошла мода на электронные снимки и мы как-то перестали распечатывать фотки.
– Всё осмотрел? Или я рано пришла?
– Забавная ты.
– А ты наглый.
– Есть немного.
– Ладно, идём, обработаю твою рану.
Кивнув, мужчина молча поплёлся за мной в кухню.
Смочив ватный диск хлоргексидином, приложила тампон к разбитой скуле мужчины. Пальцы заметно подрагивали, но я старалась игнорировать волнение и не пялиться так открыто на своего нового знакомого. А пялиться было на что. Стройный. Молодой. Чернявый. Смуглая кожа и холодные как сталь глаза, обрамлённые густым веером из чёрных ресниц.
– Как тебя зовут? – спросила я, заклеив ссадину пластырем.
– Марк. А тебя?
– Антонина.
– Тоня, значит, – проговорил своим низким голосом, и я смущённо отвела глаза в сторону.
Повернулась к нему спиной. Включила электрический чайник и сделала занятой вид, чтоб в лишний раз не встречаться с Марком взглядами. Там же не глаза у него, а настоящие омуты. Утонуть можно, если долго смотреть.
– Рассказывай, Тоня, как ты докатилась до такой жизни?
– В смысле? – бросила через плечо не обернувшись.
– Почему в баре бухала одна? Я весь вечер за тобой наблюдал. Такая красивая…
Замер, я едва не выронила из рук чашку. Мне давно никто не говорил, что я красивая. Тот здоровый похотливый лоб с намёком на бандитскую романтику, который подкатил в баре, – не считается.