Мое беспочвенное доверие к малознакомому мужчине можно назвать инфантильностью и глупостью, но то ли от того, что Артем великодушно приютил меня в самый тяжелый момент, то ли из-за того, что он простил мне помятый бампер своего внедорожника – я доверилась ему.
На мой вопрос, нужно ли мне спать с тем мужчиной, Артем рассмеялся и, вероятно, посчитал меня глупой. Мне не нужно будет ни с кем спать. Просто быть примерным сотрудником и ничем особо не выделяться.
А потом я вспомнила, что терять то мне нечего. Когда я уходила от Владика, я четко понимала, что жизнь мне придется строить заново, писать свою историю новыми и неизвестными чернилами. От этого, наверное, мне было легко принять решение. Я согласилась. Посмотрим, что из этого выйдет.
Водитель останавливается у нашего дома, из которого я вчера спешно убегала. Честно? Страшно. Боязно войти в квартиру и вновь увидеть болезненную картину. Пока лифт медленно поднимался на восьмой этаж, а красные числа этажей сменялись с одного на другой, страх начинал душить горло и связывать тугой узел в животе. Как бы я ни старалась себя успокоить – ничего не выходило.
Металлическим ключом открываю тяжелую дверь и прохожу внутрь квартиры. Тихо. Владик сейчас должен быть на работе. Не разуваясь, прохожу в нашу спальню и перед тем как толкнуть дверь, задерживаю дыхание. Все вокруг также, будто ничего и не произошло. Кровать привычно заправлена белым пушистым пледом, на спинке кресла лежит ремень и серый галстук мужа, на туалетном столике уходовые баночки остались стоять в таком же положении, в котором их оставила я. Ничего такого, что могла бы кричать о грязном предательстве двух дорогих мне людей.
Достаю из-под кровати серый чемодан, с ним мы собирались поехать через пару месяцев в отпуск, и начинаю спешно складывать свои вещи. Отчего-то хочу побыстрее убраться отсюда: родные стены давят и больше не вызывают спокойствия и умиротворения. На каждый подъездный шорох я вздрагиваю – боюсь, что это будет он. Потому что знаю, если Владик окажется здесь, накроет меня своими объятиями, вновь назовет «малыш» – я не смогу уйти. Он слишком глубоко во мне: въелся в плотную ткань сердца и течет по моим венам. Уходить всегда легко, тяжело будет потом не оборачиваться и не пытаться вернуться назад. У меня никогда не было подобных ситуаций, но почему-то я знаю, что тоска по любимому прошлому еще напомнит о себе и заставит выть от боли по ночам.