– Мог бы и не напоминать, – отмахнулся я. – Подписывай бумаги, я
сообщу, что будет дальше.
Я отключил связь, прислонился к холодной стене, ощущая, как
внутри скребётся противное чувство – снова нужно кого-то
уговаривать. Но, где наша не пропадала. Малик и Лина согласятся, в
этом я был уверен. Но со звонком пока повременил.
Так и прошёл вечер: я торчал возле ангара, не отходя далеко, чтобы
успеть среагировать, если внутри что-то пойдёт не так. Солдаты из
«Отряда 7» и бойцы Краснова понимали, что Доброчудов не терпит
посторонних во время своей «операции», и потому никто не совался.
Лишь мы иногда переговаривались, обсуждая, как прошёл день, приводя
себя в порядок.
– Командир, – окликнул меня Гвоздь, который подошёл со стороны
вышки наблюдения. – Ничего?
– Пока тихо, – буркнул я, вглядываясь в потемневшее небо. –
Дождь вроде стих, но надолго ли?
– Дождь, гроза… всё не к добру, – покачал он головой. – А этот
маг, как там его… ну, справится?
– Увидим, – коротко ответил я. – У него хватает наглости, но,
надеюсь, и умений тоже.
Прошло около двух часов, прежде чем дверь лаборатории резко
распахнулась. Я услышал скрип металла и поднял взгляд. Изнутри
вышел Доброчудов – в медицинском халате, перепачканном
грязно-коричневой жижей. Глаза у него злобно поблёскивали, а рука,
сжатая в кулак, была в засохшей крови.
– Ну, уроды… устроили мне задачку, – буркнул он, стряхивая грязь
с перчаток. – Чуть не проблевался в одном моменте, а я человек
привычный в таком деле.
Я выгнул бровь на его пассаж и выпрямился. Мельком отметил, что
в дверном проёме виднеются следы разлитой жидкости – возможно,
кровь или какой-то гной. Запах оттуда шёл знатный, пробирал до
костей.
– Справился? – спросил я, стараясь говорить ровно, но при этом
чувствуя, как сердце колотится от напряжения: сейчас он скажет,
удалось ли хоть кому-то помочь.
Прежде чем Доброчудов успел ответить, сбоку раздались торопливые
шаги, и к нам присоединился Ладыжин.
Выглядел он ещё более измотанным, чем утром – после схватки с
некромантом неважно себя чувствовал. Рубашка была заляпана грязью,
серые мешки под глазами. Но он держался, как всегда, хмуро и
уверенно.
– Ну что, наш гений разобрался? – бросил он, глядя прямо на
целителя. Сразу разобрался, что к чему
Тот цокнул языком, закатил глаза: