Он сделал шаг, чтобы уйти, тем самым окончив разговор, но
женщина схватила его за рукав. Это заставило охотника замереть.
Люди старались не прикасаться к нему. Разве что сталью, когда
пытались убить. Иногда от ненависти, а порой – чтобы не платить за
выполненный заказ. Эл ждал, что женщина одумается и уберёт руку, но
она этого не сделала.
- Прошу! – прошептала она, крепче сжимая ткань тонкими пальцами.
– У меня есть деньги! Я заплачу!
- Сударыня, это исключено, - нехотя проскрипел Эл, глядя в
сторону. – Я не балаганный фокусник. Обратитесь к кому-нибудь
другому.
- Мне не нужен фокусник! Мне нужен медиум, настоящий!
- Вы настойчивы, однако вынужден отказать. Тревожить мёртвых
понапрасну, ради праздных бесед с родственниками, я считаю
неприемлемым. Прошу простить.
- Это не то… - голос просительницы дрогнул. – Не праздная
беседа, вовсе нет!
Эл вздохнул. Никто не считал подобные разговоры праздными. У
всех имелась куча дел к умершим. Срочных, неотложных. И, конечно,
крайне важных.
- Только вы можете… - начала женщина, но осеклась. – Нет, не
так. Вам одному я поверю!
- Почему именно мне, сударыня? Чему обязан такой честью?
- Я слышала, что с мёртвыми может говорить только тот, кто сам…
- женщина закусила губу.
Повисло молчание.
- Не верьте слухам, сударыня, - проговорил, наконец, Эл, и было
что-то в его голосе такое, что тонкие пальцы на рукаве охотника
разжались. – Многие это умеют.
- Умоляю…!
Эл хотел уйти, он должен был. Но не тронулся с места.
- С кем вы так отчаянно жаждете установить контакт?
- С Нивеллом, моим сыном!
- Когда он умер?
- Около двух месяцев назад. Чуть больше. Если точно…
- Не надо. Зачем вы хотите с ним поговорить? К чему тревожить
душу… - Эл мельком взглянул из-под амигасы на женщину, чтобы
определить её примерный возраст, - мальчика?
- Я должна знать… Знать, как он. Что с ним сделали. И… помнит ли
он меня. Спокойна ли его душа.
Губы собеседницы задрожали, но она не заплакала, хотя глаза
блестели, словно капли воды на солнце.
- Объясните, - нахмурился Эл. – Кто и что мог с ним сделать?
Женщина судорожно сглотнула.
- Хорошо… Хотя об этом тяжело говорить. Мой Нивелл… Его похитили
стригои. Думаю, теперь он стал одним из них.
- Сколько вашему сыну лет?
- Шесть. Он был таким славным мальчиком. Может, его не стали
обращать? Он ведь совсем крошка! И потом, мой муж – жрец Укадара.
Способны ли вампиры обращать в себе подобных детей жрецов?