Эл потянул носом воздух, хотя и без этого ощущал стойкий
сладковатый запах мертвечины. Вот только смрад заполнил помещение,
и определить его источник таким образом было невозможно.
Демоноборец приблизился к узкой кровати и опустился на четвереньки.
Заглянул под списавшее одеяло, скомканное и небрежно брошенное
поверх сбитой на край подушки. Острое зрение позволяло видеть в
темноте, но для верности Эл запустил руку и несколько раз провёл по
струганным, шершавым доскам пола. Ничего. Поднявшись, демоноборец
прошёлся вдоль стен, внимательно всматриваясь в них. Художник
должен был оставить для него послание. Всегда оставлял. Это была
старая, страшная игра, в которой соперник лидировал. Пока. Эл
обследовал потолок и задумался. Он чувствовал запах мертвечины, а
значит, не ошибся: это было здесь, в комнате. Вонь исходила не от
вещичек пастухов, хотя те пахли тоже не фонтан. Нет, тут
другое.
Взгляд Эла упал на покосившийся шкаф. Распахнув дверцы, он
замер. Пусто, только пара проволочных вешалок на перекладине. Ну,
да, это для дам предмет мебели, не для пастухов. Внимание
демоноборца привлёк маленький, процарапанный острием кинжала (он
знал, какого) знак в верхнем правом углу. Вот оно! Охотник зашёл
сбоку, приналёг на шкаф и легко сдвинул скрипнувшую конструкцию,
открыв более тёмную и покрытую светлую часть стены. Сверху донизу
шла вертикальная трещина. Нет, не трещина – ровный, словно
скальпелем сделанный разрез. Эл провёл пальцами по её чуть
выступавшим, словно припухшим краям. Ткань пространства, её материя
была рассечена с хирургической точностью, уверенной рукой
вивисектора. Смешная шпага…
Демоноборец запустил обе руки в дыру, раздвинул податливые
створки, растянул, словно рану. В лицо пахнуло спёртым смрадом,
запах скользнул в чувствительные ноздри, протёк в лёгкие, охватил
пазухи и засвербил в черепе. Эл не был уверен, что это было
физиологическим ощущением. Наверное, не случайно, пастухи жили в
номере, ничего не замечая. Конечно, они ребята принюхавшиеся в силу
профессии, но всё же… За стадом следить не на скотобойне
работать.
Охотник развёл края сильнее, просунул левую ногу, а затем
протиснулся целиком. Створки пространства сошлись за ним, как
резиновые.
Повозка остановилась возле трактира – кучер безошибочно
определил место, где можно поесть и кинуть с дороги не только вещи,
но и кости.