Они осмотрели парковку. Рядом были забегаловка с готовой китайской едой и прачечная, а ещё «Старбакс» с отвалившимися буквами на вывеске, из-за чего надпись читалась так: «Ста б с».
Ару перевела взгляд на вывеску, которая горела ярче остальных:
Салонкрасоты
У нас вы станете яркими и будете полыхать огнём!
Чем дольше Ару всматривалась в неё, тем отчетливее становилось изображение первого ключа на руке. Мини стояла рядом и перебирала пальцами.
– Твоя карта тоже горит ярче? Может, она работает как самонаводящееся устройство? – предположила Мини, нажимая на «росток юности» на запястье.
– Есть только один способ проверить, – сказала Ару. – Зайти внутрь.
Мини громко сглотнула, но кивнула, и они направились к салону.
Витрина была украшена огоньками. Она походила на хеллоуинский магазин, работающий круглый год: несколько одиноких украшений в виде привидений на окне и подгнившая тыква у входа. Визжащие женские маски свешивались с крыши. Их вытянутые лица и провалы вместо ртов напомнили Ару картину Эдварда Мунка, которую учитель рисования как-то показывал им в классе.
– Это место какое-то неправильное, – поморщилась Мини, придвигаясь поближе к Ару. – А запах чувствуешь?
Она чувствовала. Резкий, едкий, как от перегретой резины или жжёных листьев. Ару наморщила нос и прикрыла лицо рукавом.
– Запах такой, как будто что-то сгорело, – сказала она. – Или… кто-то.
Мини сложила ладони как окуляры бинокля и прижалась к двери.
– Я ничего не вижу, – прошептала она.
Дверь оказалась зеркальной. Ару стало интересно, двустороннее ли там зеркало, могут ли люди с той стороны видеть их в то время, как они видят только своё отражение. Ару узнала про такие при печальных обстоятельствах. Две недели назад она смотрелась в зеркальную дверь учительской, разглядывая, что же там у неё в носу.
С другой стороны послышалось тихое покашливание, а потом голос учителя произнес:
– Дорогая, у тебя нет козявок, поверь. Мне отсюда прекрасно видно.
Никогда раньше Ару не чувствовала себя так унизительно.
Сейчас речь об унижении не шла. Но странный холодок пробегал вверх-вниз по её спине. Воздух хрустел и потрескивал, как поленья в костре. Волосы на затылке встали дыбом.
Из кармана пижамы заструился яркий свет: сверкал мячик для пинг-понга.
На двери было выгравировано:
Мадам Бэ, асура, парикмахер.