— А если кто-то видел? А если ее будут искать?
— Можно инсценировать самоубийство — положим несколько перьев на
край обрыва, капнем чуточку крови рядышком. С той стороны озера как
раз подходящий скальный выступ.
— Ты еще предложи предсмертную записку написать, — передразнила
Аркадия.
— Не говори ерунды, — возмутился Фил, — какая записка? Тут же
читать никто не умеет.
— Это же деревня! Начнут ходить по дворам в поисках, появятся
вопросы и проблемы, — успокоилась и терпеливо пояснила девочка.
— За стражника ты меньше переживала, — хмыкнул Фил. — Зато оцени
интригу — убитый человек, пропавшая курица и следы когтей демона на
земле! Причем ведут они прямо к нашему дому. Загадка века, не
меньше.
— Ой! — пискнула девочка и понеслась скрывать следы, пока
местные не вернулись с полей.
— Вот тебе и «ой», — Фил проводил взглядом девочку до выхода из
дома, подождал пару минут и изобразил рукой несколько плавных
движений. Перья вместе с куриной тушкой исчезли в темной дымке. Пес
аж возмущенно гавкнул от такого святотатства. Фил воровато
огляделся по сторонам и вытащил словно из воздуха черный,
запекшийся походный котелок, источающий безумно вкусный аромат
куриного бульона, даже живот заурчал от предвкушения. Для того и
пришлось воровать курицу — возникший из ниоткуда бульон выглядел бы
слишком подозрительно. На секунду парень замешкался, решая — стоит
ли разбавить вкуснейшее блюдо, некогда сваренное в самом лучшем
ресторане королевства прошлого мира, озерной водой, но не решился
на такое преступление.
Собаке же достался кусок окорока с костью. Да, магии у детей не
было, но кое-что совсем не относилось к волшебству. Кое-что, что
могло накормить, обогреть и смертельно удивить врага — естественно,
когда наступит подходящий момент.
Очередной глубокий след был срезан вместе с частью земли и
тщательно растерт в пыль. Следы от когтей глубоко впечатались в
землю под весом пятидесятилитровой бочки, так что свести их, просто
затерев, было очень сложно. Аркадия преобразила лезвия на руке
обратно в ладошку, устало протерла лоб и обернулась на дорогу —
кажется, все. Исправлять собственные ошибки всегда неприятно и
утомительно, да еще в спешке, постоянно ожидая оклика со стороны
или возвращения людей с поля. В любой другой работе есть хотя бы
удовольствие от результата труда, но никак не глухая досада на
собственную неосмотрительность — и даже обвинить некого, сама
проглядела.