— Проснитесь! Да просыпайтесь же!
— Да все-все, хватит толкаться... Что случилось? — полусонный
архимаг слегка приподнялся и посмотрел в сторону окна.
— Как вы можете спать, когда в нескольких метрах от вас вход в
преисподнюю?.. — возмущенно зашептала Аркадия.
— Ты весь день терпела, что ли? — широко зевнул Фил.
— Хам! — в темноте не было заметно, как девочка покраснела.
— Заходишь в огород и решаешь все свои проблемы, — архимаг тут
же повернулся на другой бок, — направо не ходи, там муравейник.
— Спасибо... — неловко шепнула Аркадия и зашлепала босыми ногами
в сторону выхода. Скрипнула внутренняя дверь, за ней внешняя.
— Дед, спишь?
— Ну что еще? — недовольно проворчал он.
— Так слева же крапива?
— А я сказал идти налево?
— Э... нет, — после некоторой паузы ответил Фил.
— Ну и спи.
Через некоторое время могучий рев слегка сотряс стены дома. Тут
же проснулись старшие, защелкало кресало, загорелась масляная лампа
(досталась с остальным имуществом лесника), но после недолгих
вглядываний в темноту — естественно, не выходя наружу — все вновь
легли спать.
В общей суете в дом незаметно зашла Аркадия, забралась на свое
место на печи и молча свернулась калачиком.
— Де-ед, а дед? — пробормотал Филипп.
— Говори, — тяжело вздохнул архимаг.
— Кажется, у нас теперь два выхода в ад.
Была у ночного происшествия и другая сторона — основательно
подвыпившие деревенские мужики вдруг поняли, что сильно злы на
лесоруба, и надо бы с ним посчитаться. Особенно поддерживали эту
мысль незадачливые грабители — совали под нос собутыльникам свежие
синяки на локтях и плечах и требовали возмездия. В общем, кровь,
сильно разбавленная брагой, забурлила. И почти было постучалась вся
компания в подворье родственницы лесоруба, как раздался дикий рев —
будто бы прямо над ухом каждого из них. Моментально протрезвевшие
селяне тут же одумались, поняли всю глубину своего падения и
медленно пошли по домам — нелепо передвигая ногами, дабы не
растрясти новообретенное содержимое штанов.
На старом подворье лесоруба Гектор методично и без малейших
усилий разбирал дом, аккуратно складируя и помечая бревна.
****
Если прочертить от селения до ближайшего города прямую линию,
потом причудливо исказить ее, огибая пролески, чащобу, неудобные
холмы, овраги, озерца и ручьи, потом еще раз покорежить
получившуюся кривую, оттянув некоторые ее части в сторону удобных
для привалов мест, получится самая лучшая дорога для пешего и
конного. Где-то там, на одной пятой пути, в месте, где путь
примыкал к участку лесу, опытный охотник наверняка бы насторожился,
завидев поломанные кусты и следы когтей на сухой осенней земле, еще
не тронутой скорыми ливнями. И наверняка никто из людей разумных, с
головой на плечах, не сунулся бы внутрь чащобы — зачем рисковать
своей жизнью из любопытства?