– Ничего, – сказала Надя, прервав свое внутренне бормотание, – это я так, мысли вслух. Меня зовут Надежда Максимова. Максимова Надежда Леонидовна.
– Год рождения?
– Вы смеетесь? – беспомощно спросила Надя.
– Нет. Так устроен формуляр. Но мы можем пропустить, если вам религия не позволяет.
– Отчего же. Тысяча девятьсот семьдесят пятый. Третье октября.
– Ваш адрес еще, пожалуйста, и все.
– Киев. – Надежда вдруг заметила, что светлые глаза библиотекаря постоянно меняют цвет из-за того, что за окном облака периодически набегают на солнце. При солнечном свете глаза становятся ярко-голубыми, а когда солнца нет – просто серыми.
– Киев, – повторила Надя, – Чеховский переулок, 25. Квартира сто один. Группа крови вторая положительная. Замужем. Сыну двенадцать лет…
Человек улыбался и слегка покачивал ногой.
– Распишитесь вот здесь.
И подал ей журнал с формуляром.
Надя наконец расцепила руки, отметив, что они холодные и влажные, взяла ручку и кое-как расписалась.
– А вас как зовут? – спросила она. – Вы тоже представьтесь тогда уж.
– Ой, простите… – он неожиданно смутился. – И то верно.
И он встал. И склонился перед ней в полупоклоне.
– Маркиян Вегенин.
– А отчество? – Надя так и сидела с формуляром на коленях и смотрела на него снизу вверх.
Он снова сел рядом.
– Отчество по-русски произносить неудобно. Марчинович. Можно, конечно, Мартинович. Но Марчинович – это точнее. Мой отец был болгарским политэмигрантом, отсюда и фамилия, но мама его, моя бабушка Христя, была полькой. Отсюда его имя – Марчин.
– Маркиян… – сказала Надя. – Не Марчин, конечно, но тоже непривычно.
– Можно – просто Марк. Так меня все, в общем-то, и зовут. Ну что, включить вам компьютер?
Надя отметила, что противоестественный узел в животе немного ослаб.
– А год рождения? – Надя, почувствовав себя спокойнее, решила для разнообразия немного повыделываться.
Библиотекарь хмыкнул. Подошел к компьютеру и нажал кнопку на системном блоке. Компьютер загудел так, что Наде сразу стало ясно – вентилятору системного блока осталось жить всего ничего.
– Я родился в пятьдесят восьмом году, – донеслось из-за фикуса. – В августе. В городе Гродно.
Пол-литровая бутылка мартини вечером была как нельзя кстати. Распитая в полном одиночестве на гостиничном балконе с видом на местный замок, наутро она напоминала о себе легкой головной болью и сухостью во рту.