Даже в полумраке было понятно, что данная комната далека от Афганистана, притом не только в пространстве, но и во времени. Не было ничего привычного взгляду пациентки, все от техники до обстановки уверяло, что она попала в другой мир, в другое время. Но какое?
«Неужели я так долго лежала в коме?».
Мозг девушки лихорадочно начал составлять план дальнейших действий, но ослабленный организм и, не покидающая ломота во всем теле, скоро заставили Кэс оставить свои попытки найти выход из того сумасшествия, в которое она попала. Оставалось просто лежать на своей больничной койке, в то время как перед мысленным взором проносились картинки прошлой жизни. Как кадры кинохроники перед взором Кассандры пролетала ее жизнь: интернат для сирот, друзья-коллеги, непрекращающиеся занятия, готовящие лучших шпионов-агентов, родители, дни рождения в кругу семьи, выпускной…
«СТОП…Что со мной? У меня не было родителей, не было любящей семьи, выпускного. Господи, что со мной?»
Ответов не было, только чужая жизнь, вновь и вновь вторгалась в воспоминания Кассандры и, смешиваясь с ее жизнью, рвала голову. Жизнь, о которой девочка-сиротка, в судьбе которой были только сухие наставления и далеко не детские обязанности, могла только мечтать. Чужая жизнь. Жизнь Лаки. Чужая. Или ее?
Неожиданно боль во всем теле перестала беспокоить пациенту, сердце бешено стучало, легкие не справлялись с потоком воздуха, но в мозгу, ширясь и вытесняя все постороннее, была лишь одна мысль: «Кто я?».
Глава 3.
Ночь не принесла облегчения. Голова раскалывалась. Тело отказывалось подчиняться. Рассудок был не в состоянии объединить воспоминания из разных жизней, воспоминания таких разных личностей. Но, ни одна из них не собиралась сдавать свои позиции, стремясь полностью монополизировать сознание, вытеснить конкурента.
Измученная физической болью и беспомощностью, психологически вымотанная, девушка молилась о сне, о краткой передышке в борьбе за себя.
Вот только «себя» уже не было, не было ни Лаки, ни Кассандры, остался лишь кто-то третий. Новый человек, невероятным образом вобравший в себя обе личности, представляющий симбиоз двух разных жизней и судеб.
Эти болезненные размышления настолько поглотили Лаки, что она не сразу заметила проснувшуюся мать, которая с тревогой и всепроникающей любовью смотрела на нее.