Я проверила электронную почту и обнаружила письмо от учителя по истории; Линетт меня вчера предупреждала, что он напишет. Мистеру Хейгуду было примерно несколько миллионов лет, и он читал факультативный курс, а мне как раз разрешили выбрать себе один. Я и выбрала «Историю и культуру», служившую прекрасным законным поводом читать книги, смотреть кино и рассуждать об Америке. Мистер Хейгуд был абсолютно лысым, вечно носил рубашки поло, через которые просвечивал пупок, но умел превратить историю в предмет в тысячу раз менее занудный, чем на обязательных уроках. Когда мы проходили 1920-е, он ввел запрет на мобильные телефоны, вынудив половину класса сделаться стукачами. А потом задал нам прочитать «Великого Гэтсби». Почти весь год мы обсуждали такие вещи, как красная угроза и американская мечта, или спорили, правда ли, что Америка настолько великая страна, как принято считать. Отец Дун говорил, что в моей школе все учителя – коммунисты. Делия, которая тоже в свое время училась у мистера Хейгуда, считала его жертвой пьяного зачатия.
Сначала мне показалось, что в письме нет никакого вложения, – то ли ошибка, то ли академически изящное поздравление с выходом на свободу. Но потом я увидела два предложения: «Поговори со мной о событии, которое произошло в Америке за последние пятьдесят лет и по-настоящему ее изменило». Пф-ф, это даже слишком просто. Здравствуй, одиннадцатое сентября. «И раз уж ты в Лос-Анджелесе, расскажи мне, чем он так хорош». Вот почему я не хотела переходить в новую школу. Мистер Хейгуд не боялся задавать вопросы, на которые по-настоящему интересно отвечать.
Мистер Хейгуд всегда нам говорил, что не следует бояться ни мыслей, ни слов, ни того, что нас смущает или беспокоит, как в кино и в новостях, так и в школьной жизни. Когда мы закончили читать «Великого Гэтсби», на последнем занятии он, с хитроватым и лукавым видом, изрек: «Раз уж мы говорим о всяких запретных вещах, спрошу вот о чем: может ли такое быть, что Ник Каррауэй был влюблен в Гэтсби?» Половина класса начала откровенно хихикать, хотя ничего смешного тут не было. Формально у меня две матери, и всем одноклассникам я могу твердо заявить, что это очень мало походит на эстрадную комедию. А мистер Хейгуд просто дождался, пока стихнет смех, и под конец обсуждения мы уже всерьез призадумались: а может статься, он и прав. Ведь Гэтсби несомненно был много интереснее, чем Дейзи или, скажем, та знаменитая гольфистка, которая постоянно околачивалась вокруг и притворялась романтической героиней.