– Согласна! – послышался девичий голос из коридора. – Отстаньте
от меня…
– Согласна, – пробормотал Бык, нервно щёлкая пальцами. – Тогда и
я согласен. Полетели отсюда, Рим.
– Да, наворотили мы, ребята, знатно, – сказал Цинк так, словно
подводил итог всему затяжному разговору. – Пора и честь знать.
– Что ни делаем – только хуже становится, – пожаловался Дзю. – Я
чё-то раньше не думал об этом, но сейчас...
– Ты военный, Дзю, – осадил его Рим. – Уж тебе ли не знать?
Насилие порождает ещё большее насилие. Фаэт!
– Я слушаю, – раздался с потолка голос корабля.
– Ты можешь доставить нас в Европу?
– Мог бы, на капсулах, – ответил Фаэт. – Но должен заметить,
что, хотя я согласен с вашими суждениями насчет дальнейшего влияния
на ход человечества, но сам предпочел бы остаться здесь, в Новой
России. Я доволен проделанной вами работой. И предпочёл бы
присматривать за процветанием Соединенных Штатов России.
– Не проблема, – тут же отозвался Рим. – Твоя помощь в Европе
нам не нужна. Просто подбрось нас туда.
– Что?! – вытаращился Кот. – Ты предлагаешь туда двигать без
Фаэта? Без андроидов? Без вооружения?...
– Да, чёрт побери, именно об этом речь и идёт, – прервал его
Цинк, чуть повернув голову. – Если мы возьмём с собой андроидов,
которые потопят непобедимую Армаду – что тогда? Подомнём под себя
все буржуйские казначейства? А дальше андроиды будут просто
уничтожать каждого, кто схватит в руки меч? Это человечеству не
поможет. Никто ничему не научится. Будут жить как крысы, загнанные
в угол. Никакого развития.
– Понял, не дурак, дурак бы не понял, – шмыгнул носом Кот. – Так
что, Рим? Снова Европа? А мы – человеки, вооруженные местными
палками.
Рим хотел уже дать чёткий ответ, но, вставая, понял, что ответа
у него нет. Картина, нарисованная Цинком, казалась удручающей. И он
лишь ответил:
– Поглядим на месте.
* * *
В коридоре Рима поймал Марат.
– Андрей, – произнёс он взволнованно, – слушай, я не хотел там
воду мутить. Молчал всю дорогу...
– Говори, – тут же отозвался Рим. – Я слушаю.
– Оставьте меня здесь, хорошо?
– В смысле? – удивился Разумовский.
– Мои сыновья… – продолжал Марат в волнении. – Мои близнецы...
Там, в нашем времени. Я хочу знать... Существуют ли они в этом
мире, или нет. Или же мы все испортили. Я испортил. Рим, я хочу
лечь в криокапсулу. Надолго. До середины двадцать первого века.