— Но они же обещали... — растерянно пробормотала Вилма.
— Что обещали?
— Не сильно тебя мучить и... не в первые дни.
— А потом, значит, мучить можно, — криво усмехнулась я.
Брюнетка снова пожала плечами.
Рано я расслабилась, поддавшись очарованию прекрасного утра.
Своеобразное место — эта тринадцатая академия! Внешне глазу, может,
и приятная... в дневное время суток, а внутри — хмарь тирсова с
мерзопакосными тирсенятами!
Соседка-призрак, дракон-некромант, декан из высшей нежити и
болтливая ворона, которая, как выяснилось, незаменимый источник
информации не только для меня, но и для Сержа, и для её
многочисленной пернатой родни, и для «роскошного мужчины», надо
полагать, тоже. Если спросит.
Не зря мне вчера не хотелось посвящать Вилму в свои личные дела.
Спасибо интуиции, что она у меня всё ещё есть... в отличие от
контроля над магией.
— Госпожа Эйвери, — протянул бледнолицый блондин лет тридцати на
вид, щуря красные, будто горящие угольки, глаза.
На самом деле Люций Танненбаум был, скорей всего, седым, потому
что брови и ресницы у него тёмные, зато волосы — прямые и длинные —
выцвели добела. Даже пепельного оттенка не осталось.
По моей десятибалльной шкале привлекательности я дала бы ему
шесть или максимум семь, а потом вычла ещё три балла за жутковатое
впечатление, которое он производит, едва начинает говорить. Оно и
понятно — нежить же. Пусть и высшая.
Что Вилма, спрашивается, в нём нашла? А бабка её что? Загадочные
двуликие!
— Да, господин декан, — сказала я, стараясь вести себя спокойно,
хотя пальцы, теребящие ремень сумки, немного подрагивали. Чуть-чуть
совсем — спасибо успокоительному. Но даже оно не могло полностью
усмирить мои эмоции.
Здесь и сейчас этот человек... вернее, НЕчеловек решает мою
судьбу.
Кто бы на моём месте не нервничал?
— Почему решили перевестись к нам? — продолжал сверлить меня
взглядом магистр.
— Вы же читали письмо.
Я немного растерялась. Мало того что этот белёсый хмырь вскрыл
послание, адресованное ректору, после чего минут пять его изучал,
поглядывая поверх листа на меня, будто сверяясь, так ему всё мало —
ещё и вольный пересказ в моём исполнении подавай!
А как я перескажу, если, в отличие от него, чужие письма не
читаю?
— Хочу услышать вашу версию, госпожа Эйвери. Будет забавно, —
произнёс он, чуть подавшись вперёд, а я едва не отпрыгнула от
разделявшего нас стола, словно трусливый заяц от щёлкнувшего пастью
волка.