Он же только что пускал пузыри и храпел, наполняя тесный салон
тошнотворным запахом перегара. Неудивительно, что третий пассажир,
тоже прибывший на остров на пароме, решил поискать ночлег в
небольшом городке на побережье. Или, скорее, в большой деревне.
Надо было составить ему компанию, а не прыгать в первую
подвернувшуюся карету, да ещё и с переплатой за срочность. Но я так
дико устала, что хотела добраться до академии как можно скорее.
После изнурительной десятидневной дороги это решение казалось таким
правильным...
Дура!
— Поиграем? — не столько предложил, сколько предупредил толстяк,
подавшись вперёд.
— Поиграем! — приняла вызов я, схватив лежавшую за спиной
трость.
Заученное движение, короткий щелчок — и металлический
набалдашник на длинной палке выпустил острое жало клинка: пока что
одного.
Пусть магия мне и недоступна, уроки магистра, решившего обучить
меня немагической самообороне, я запомнила хорошо. Сейчас бы он
мною гордился... наверное.
— К-кошель т-там, — заблеял испуганной овцой жирный боров,
дрожащим пальцем указывая на свой кожаный саквояж. — Всё отдам, не
убивай, — взмолился он, стремительно трезвея. От былой наглости и
самодовольства не осталось и следа. — Пощади, ведьма! Я же просто
пошутил.
И почему это я, интересно, ведьма? Отродясь оной не была, а
сейчас и тем более.
То ли я слишком озадачилась его заявлением, то ли просто устала,
но этой короткой заминки оказалось достаточно, чтобы попутчик
вырвал из моей руки трость и, толкнув меня на скамью, навалиться
сверху.
— Сладенькая какая... кош-ш-шечка, — совсем другим тоном
заговорил он. — Обожаю строптивых!
Карету качнуло на очередной кочке, испуганно заржали лошади, а
я, обезумев от страха и ярости, придавших мне сил, вцепилась
ногтями в щекастую морду, оставляя рваные борозды на потной
коже.
Толстяк взвизгнул и на миг ослабил хватку. Спихнув негодяя с
себя, я вновь схватила трость и прижала острое лезвие к шее
противника, чьи глаза стремительно превращались из человеческих в
звериные.
Оборотень! Значит, и правда, по запаху вычислил.
— Слушай внимательно, зверолюд, — процедила я, восстанавливая
дыхание. — Это, — выдернув цепочку из-под ворота рубашки, показала
ему кулон, камень которого горел мрачной зеленью в тусклом свете
фонаря, — накопитель силы, реагирующий на моё эмоциональное
состояние. Понервничаю сверх меры — и повозка разлетится на куски
вместе с тобой, возницей и лошадками. Ты этого хочешь? Я — нет.
Лошадок жалко. Поэтому просто заберись уже на свою скамью и не
рыпайся... пр-р-ридурок!