Нортен хмыкнул. Милена снова сделала большие глаза – мол, что ты несёшь, ненормальная!
– Ой, простите, – выдала я, ни капли не раскаиваясь.
Нортен засмеялся вполне искренне.
– У принца обалденные покои, – добавила я уже от души.
– Они великолепны! – мечтательно вздохнула Милена.
– Каждый эльф сам привносит частицу своей магии, – отозвался Нортен. – Мы предоставляем помещения, в которых её можно применить.
– Значит, у Диклофоса больше, чем на пару кустиков и порошок с афродизиаком, магии не хватило, – пробормотала я, и принц кивнул со странным выражением лица.
Ох, не начал бы снова рассказывать, что не узнаёт свою «дорогую подругу»!
Милена попыталась скрыть зевок. Я тоже ощущала себя выжатой, как лимон. Тревога, что вела меня на поиски сестры, улеглась, и её сменила сонливость.
До комнат принц довёл нас без приключений. Представляя, как бабка пробует охмурить молодого эльфа, я не могла удержаться от хихиканья. Он косился на меня, но помалкивал.
Уже возле самых дверей нас нагнал кто-то из слуг.
– Простите, ваше высочество, – поклонился. – Её величество просят вас срочно прийти.
15. 15
Принц приглашению не обрадовался, но отказать не мог.
– Сейчас буду, – отозвался, всё же заходя внутрь.
Прошёлся по нашей гостиной, словно проверяя что-то. Кивнул удовлетворённо. Передал Милену из рук в руки подбежавшей Валли.
– До завтра, Миоли, – шепнул мне на ухо, от чего в животе заискрили сотни огненных светлячков.
Напоминая, что, между прочим, от воздействия чёртового порошка мой организм ещё не освободился!
Не знаю, что вычитал принц в моих глазах, но взгляд задержал. Провёл рукой по плечу. После как-то чересчур быстро отвернулся. И резко вышел.
Надеюсь, расскажет потом, что понадобилось её величеству.
– Таяна, – спросила я у выглянувшей из спальни девушки. – Где Бахтияр?
– Лежит, госпожа, – служанка глянула в сторону комнатёнки для прислуги, и я двинулась туда.
Он лежал на матрасе, постеленном прямо на полу. На спине. Поза напряжённая, но видно, что какое-то равновесие мужчина нашёл.
Открыл глаза, едва заслышав скрипнувшую дверь.
– Как ты? – шепнула я, приближаясь.
– Без ошейника было бы лучше, – прохрипел он. – В нём не могу исцеляться.
– Я... не знаю, как его снять.
– Вы не снимете его. Он запечатан рабской печатью.
– Как я могу тебе помочь?
– Никак, госпожа.