— В общем, так, голубки. Можете не утруждаться и не выдумывать причины, как так получилось. Мне не интересно. Главное — результат. А сейчас мы вернемся обратно, и вы… — я повышаю голос, — будете сидеть за столом и притворяться до конца вечера, что все хорошо. Иначе этим прекрасным видео насладятся все гости.
Игорь смотрит на меня так, как будто видит впервые в жизни. Ну да, ну да, улыбчивая добрая жена не каждый день превращается в мегеру с выпущенными когтями и ядовитым жалом. Сами напросились.
Пусть хоть несколько часов прочувствуют на своей шкуре, каково было мне. Я вообще неделю старательно изображала любящую жену и сестру. Неделю, мать ее! Внутренне каждый день умирала, плавилась от боли, жгучей обиды и злости, рыдая по ночам в закрытой ванной.
Я наигранно хлопаю себя по лбу ладошкой.
— Ой, совсем забыла. Ты, — испепеляю взглядом сестру, — хотела подарки?
Открываю дверь в ванную комнату и снимаю с вешалки для полотенец небольшой пакет. Сначала достаю оттуда желтую соску и швыряю ее на постель рядом с Машей.
— Уж прости, что не голубая и не розовая, ведь пол пока не известен, так? Уже можно вас поздравлять или еще рано?
С лица Игоря сходят все краски.
— Ой, Маша тебе не сказала? — притворно цокаю я. — Надо же, а я думала, у вас друг от друга нет секретов. У нее тянет живот так же, как у меня в начале беременности. Ах да, для тебя тоже есть подарок.
Я засовываю руку в пакет и достаю оттуда лист А4 в файлике.
Игорь смотрит на бумагу так, словно я предлагаю ему оголенный провод.
— Что это?
— Копия заявления на развод, которое я подала сегодня утром.
10. Глава 10. Ты где?
Катя
— Катя, тебе очень повезло с мужем. Давайте выпьем за того, кто делает тебя такой счастливой день за днем! — раздается очередной тост, и я снова изображаю широкую улыбку.
Как и Игорь. Правда, левый уголок его губ при этом подрагивает.
Он вернулся за стол практически сразу за мной. Сестра пришла лишь спустя десять минут. Выходит, они даже не пообщались. Надо же.
«Где твоя выдержка, Игорь?» — злюсь про себя, подмечая, как он вытирает пот со лба. Сестру скрывал, так ни один мускул не дрогнул, а тут гляди-ка, разнервничался.
Маша тоже постоянно ерзает на стуле, почти не поднимая взгляда. Словно самое интересное находится в ее тарелке.
Впрочем, она периодически зло щурится и поджимает губы, однако на меня смотреть не рискует. Неужели правда боится, что я включу запись и «порадую» всех собравшихся тут?