Тут уже Леон не мог с ней спорить – он видел, что картинка не складывается.
– То есть, если бы он восхищался Кристи, он бы использовал его методы, но для новых преступлений?
– Верно, – кивнула Анна.
– Тогда что это, если не подражание?
– Вот тут у меня простого ответа нет, скажу честно, но есть несколько версий. Первая – он действительно насколько безумен, что подражает Кристи во всем, даже зная, что это приведет к его гибели. Эта версия наименее вероятна. Вторая – все это было устроено, чтобы скрыть другое преступление. В истории такое уже бывало: действия маньяка имитировали, отвлекая внимание следствия от другого убийства с гораздо более практичным мотивом.
– Ты серьезно считаешь, что это возможно? – поразился Леон. – Что кто-то мог убить трех человек, хотя на самом деле нужна была только одна смерть? Это невозможно!
– Возможно, и убивают порой куда больше, чем трех человек. Да и наш маньяк, скорее всего, еще не остановился… Есть вероятность, что он еще не убил ту жертву, которая на самом деле ему нужна! Или все это не ради убийства, а ради похищения Дениса Гордейчика, мальчика ведь не нашли. Есть у меня и третья версия: у этого убийцы свой мотив, личный, и мы его никогда не поймем, пока не узнаем об этом человеке все. Но третья версия, как видишь, пока нам ничего не дает, первая мне кажется слишком демонстративной, поэтому сосредоточимся на второй.
– Что именно ты предлагаешь?
– Изучим всех трех убитых внимательней, – ответила Анна. – Но уже не как жертв маньяка, а как женщин, которых кто-то хотел уничтожить, не важно, по какой причине. Может, так и доберемся до истины!
Он не сказал ей, что время истекает – у них оставалось все меньше шансов вернуть Дениса живым. Анна и сама это понимала. Но знала она и то, что мальчик пропал без следа, им просто негде его искать. А значит, нужно сосредоточиться на убийце – и на всех ошибках, которые он мог допустить.
* * *
Маньяк-подражатель – это уже серьезная угроза. Но маньяк, который даже не маньяк и действует непонятно ради чего, – совсем уж экзотическое насекомое, та дрянь, что неожиданно выползает на свет, распугивая всех вокруг, и неясно, что с ней делать.
Впрочем, мотив, каким бы он ни был, не делает убийства лучше или хуже. Люди все равно умирают, и от того, что их смертями, возможно, прикрывают другое преступление, легче не становится. В этом чувствовался какой-то чудовищный цинизм, и нужно было побыстрее придавить эту тварь, пока не пострадал кто-то еще.