– Ведьма! – радостно вырвалось у Ильи Кузьмича, – смотрите профессор, его Сознание вернулось!
Присутствующие на церемонии медработники в страхе сбились в кучу, не понимая, чему радуется Протасов. Водитель ритуального микроавтобуса спрятался в кабине, а работники побросали на землю лопаты и спешно влезли в фургон. Многие ускоренно крестились, на охранника жалко было смотреть. Илья Кузьмич пристально наблюдал за телом покойного в надежде, что труп начнёт оживать, как это не раз уже было в палате 236, а Куликов с улыбкой смотрел на приближающуюся ведьму. Но чуда не происходило, покойник оставался лежать неподвижно и не подавал признаков жизни.
Ни Протасов, ни Куликов не испытывали в этот раз оцепенения, в отличие от остальных. Никто из присутствующих не мог сделать ни единого движения, а только тупо смотрел на уже подошедшую почти к самой могиле ведьму. Старуха злобно зашипела и сверкнула глазами, и остановившись на некоторое время, продолжила свой путь. Протасов обратил внимание, как со стороны храма, откуда чуть раньше появилась ведьма, по асфальтированной дороге шёл странно одетый человек. На вид ему не больше тридцати, несмотря на отпущенную короткую бороду и усы. Он был облачён в зипун, представляющий собой распашную верхнюю одежду без воротника, в синие шаровары, красные сафьяновые сапоги, на голове шапка из куницы с бархатным верхом. На боку у молодого мужчины висела казацкая шашка с красивым резным по кости эфесом и вставленными в него несколькими рубинами.
Вскоре старуха скрылась из вида, а этот странно одетый молодой мужчина подошёл к самой могиле. Он молча смотрел на покойника, не произнося ни слова, повелительно поднял вверх руку. Работники ритуального бюро, у которых, как по мановению, снялось оцепенение, подчинялись его жестам беспрекословно. Они быстро взяли крышку, стоящую у фургона и поднесли к гробу. Магически повинуясь этому молодому незнакомцу, закрыли его на защёлки и опустили в могилу. Мужчина первым бросил в неё горсть земли, и только после этого у остальных присутствующих исчезло оцепенение. Но никто не осмеливался подойти к могиле и первым, кто повторил это за незнакомцем, был Куликов.
– Вы кто? – спросил он странно одетого мужчину, – ваше лицо напоминает мне кого-то, только я вспомнить не могу!