– О чём речь? – к нам, зевая, подходил Антуан Пустопорожний.
– Батюшка пытается отговорить меня от поездки, – ответил я.
– Предлагаю возглавить национальную сборную нашего… этого… тридевятого царства, – выдал царь, слегка задумавшись при произнесении нового наименования страны.– У вас наверху как с этим делом? В футбол играют?
– Нет, – протодиакон яростно замотал головой, – у нас рабовладение запрещено.
– При чём тут рабовладение? – мы с батюшкой непонимающе переглянулись.
– Понимаете, – Антуан обратился к глубинам памяти, – перед Последней войной сложилась довольно странная ситуация. Публичная торговля людьми в рамках транзакций между спортивными клубами оскорбляла демократические силы планеты. Тем более, что суммы этих трансферов зачастую превышали годовой бюджет целого ряда стран.
– Ни укропа себе, рабы! – воскликнул Никанор.– Вань, может, продадим кого-нибудь для пополнения казны? Гаврилу Отрыжкина того же. Он парень видный. К тому же неплохо жонглирует яблоками – я видел, как перед девицами давеча выпендривался.
– Кто ж его купит? – усомнился я.– У нас таких парней, хоть телеги грузи. Особенно, когда на пиру наберутся. Он же не этот, – я порылся в памяти, припоминая хоть какое-нибудь имя, упоминаемое в моих книжках в связи с футболом, – не Пелевин.
– Кто такой Пелевин? – четыре глаза уставились на меня вопросительно.
– Футболист… кажется, – я не был абсолютно уверен в том, что именно всплыло в моей утомлённой событиями прошедшего дня голове.– Он, вроде бы, бразильянец был.
– А почему тогда фамилия русская? – озадаченно поинтересовался Антуан.
– Наверно, поменял, когда его к нам в рабство продали, – принял у меня эстафету Никанор.– Зато страна его бразильянская после этого озолотилась. И наладила серийное производство рабов-футболистов. Они, поди, доход приносили гораздо больше, чем какой-нибудь кофей.
Протодиакон с нескрываемым подозрением глянул на батюшку, поражённый его излишней осведомлённостью. Тот хмыкнул:
– Лично я бы так и поступил. И рты лишние кормить не надо. Они ж, спортсмены эти, жрут, поди, за четверых! И агрессивные, наверняка, как Мамай и Кокор!
– Кто, простите? – уточнил Антуан.
– Это персонажи скоморошьих баек, – пояснил я.– Хулиганистые, вроде Петрушки.
– Так что ты, Ванюша, подумай о моём предложении, – отец положил мне на плечо руку.– Наладим с тобой производство. Будем продавать футболистов направо и налево… Совершать эти… трансферы. Хошь, в окно трансферное, хошь, в дверь! Что скажешь, Аркадий Петрович?