Многие красноармейцы перешли на сторону восставших, многих взяли в плен, и красные, оставив на льду тысячи трупов – бежали. В советском тылу резервные части отказались идти в бой против моряков, и Тухачевский приказал расстреливать каждого десятого – потомственный садист. Во время этой передышки генерал Козловский и капитан Соловьянов снова предложили пойти в контрнаступление на Ораниенбаум. Но «предатель» Петриченко это дельное предложение опять отклонил – собака! Тут Петрович впервые не сдержал свои эмоции, и ударил кулаком по столу так, что все тарелки разом подпрыгнули. Я достал пачку папирос «Казбек» и предложил папиросу Петровичу. Они кивнул, взял папиросу и прикурив жадно затянулся, выпустив изящное кольцо дыма. – Покорно благодарю, – хороший табак уважаю. Давно не курил «Герцеговину Флор»! Все партизаны тихо сидели и напряжённо ждали продолжение этого жуткого рассказа. – Так вот, дальше было самое интересное, – Петрович загасил папиросу, обвел всех присутствующих своим пристальным взглядом, и продолжил своё повествование: – «Красные готовили новое наступление под командованием: Федько, Дыбенко, Путны, и Фабрициуса. 16 марта начался штурм крепости. Сотни и сотни красноармейцев покрыли своими трупами улицы города. Матросские отряды бросались в штыковую атаку – кончились патроны. Почти полностью были уничтожены 32 и 72 бригады красных, но на их место прибывали все новые и новые части. Бежавших из этого ада красноармейцев остановил Дыбенко, подоспевший с 27-й конной армией, он и спас положение штурмующих. 18 марта весь Кронштадт был в руках Тухачевского и его войск. Около 8 тысяч матросов во главе с Петриченко, генералом Козловским и Соловьяновым пробились ночью по льду в Финляндию и там были интернированы. Несколько сотен захваченных повстанцев в первый же день, по приказу Тухачевского, были отведены на лёд и расстреляны. Эти расстрелы длились два дня. Вот таков есть этот командарм Тухачевский». – Петрович закончил свой рассказ – исповедь и закрыл лицо ладонями, плечи его судорожно вздрагивали. – А вот теперь настал наш черёд поквитаться с Тухачевским и его наёмниками, за пролитую крестьянскую кровь – вставил своё слово атаман. Он пристально посмотрел мне в глаза и сказал взвешивая каждое слово: – «Вот что дорогой лётчик, офицер! Помоги нам, сделай что сможешь, на своём летающем танке. Силу огромную выставил против нас Тухачевский, загнав нас в капкан тамбовских лесов. Приготовил артиллерию, заряженную не только фугасами, но и ядовитым „горчичным“ газом! Мы приняли боевую эстафету у восставших моряков Кронштадта, светлая им память»!