– А чего она не понимает? Я ее видела, на дебила не похожа вроде.
Да, моя дочь не похожа на дебила. Она училась в одной из лучших школ Москвы. А сейчас она сидит в мигрантском гадюшнике за сломанными партами. Ее кое-как учат языку и математике, и никак физике, химии, литературе, истории. Решив за нее, что это лишнее для карьеры продавщицы. Я найду выход, даже если она потеряет год в восьмом классе, но я привезла в Израиль чудесного, умного, способного ребенка. Даже если завтра я стану инвалидом и остаток жизни проведу на пособии, я расплатилась. Но помогите сейчас ей, черт вас возьми. Это же ваше будущее.
Дорогая Ольга!
Начну с твоих писем. Которые ты пишешь в шесть. Утра. Потом, в шесть вечера я читаю твое же размышление над тем, что ты писала утром. Это всегда очень забавно. Ты утренние письма зря не перечитываешь, давало бы ключ к пониманию многих вещей. Именно к исходу ночи к нам приходят самые сильные подсознательные страхи. Это серьезный духовный опыт. Думаю, когда ты будешь в Иерусалиме, тебе стоит сходить в Гефсиманский сад именно в это время суток. Чтобы помолиться и осознать, что переживает человек, который живет верой в Бога, взглянуть в глаза проблемам, которые создают бурю в твоем сердце и в твоей душе. С этим надо справляться, но об этом необходимо говорить. Хочется писать мне в шесть утра – пиши. Самое главное, чтобы потом ты писала в шесть вечера. Если оба послания начнут совпадать, я пойму, что дело плохо.
Страх, как любовь и смерть, переживается всегда лично. Вчера вечером я служил мессу для семьи, которая пятьдесят лет прожила в браке. Очень радостное событие. Через десять минут после завершения богослужения (такова жизнь священника) я отправился на похороны. Народа было достаточно много. Пришел дьякон и стал утешать родственников и друзей: «Покойный был такой удивительный человек, но что делать – мы все умрем». На что одна дама заметила в сторону: «Спасибо, церковные похороны не хочу». О страхе, смерти и любви мы теоретически хорошо осведомлены, но когда они приходят к нам, теоретические знания не помогают. И формальные утешения тоже.
Естественно, все твое существо кричит, но именно в этот момент нужно стоять в ночи и доверять все Богу.
Этот опыт – опыт Иова, в том смысле, что мы все привыкли к месту нашего рождения, нас окружают определенные люди, определенный язык и опыт. Однако наступает момент, когда мы должны осознать – все, что мы имеем от рождения до смерти, это дар Божий, а не то, чего мы достойны. Те, кто этого не понимает, часто ведут себя зло, недоверчиво, властно. В тот момент, когда у тебя ничего не стало, ты задаешь себе вопрос: «Почему это случилось?» Все друзья Иова пытаются ему помочь понять, но для него самого это не важно. Для него важно то, что теперь с этим делать. И требует он лишь одного – присутствия Бога в своей жизни. Пусть неверующий требует присутствия других людей и восприятия себя как личности, которой уже дано достоинство. По праву человека.