– И кто твой обидчик? Законный сын твоего отца? – ухмыльнулся я.
– Нет. Женщина.
– Сестра? Дочь твоего отца? Знакомая история, я будто слышал её.
– Нет, Гордоксай. Моя сестра мирная девушка, тихая, как домашняя овца. Нет-нет. Та – шлюха, которая раздвигала свои подлые ноги для всех, кроме меня.
Его чёрные глаза полыхнули страшным огнём.
– Тебе-то и не дать? – удивился я. – Да любая счастлива была бы.
– Любая. А эта… – у него даже голос сел от злобы.
– Что ж ты сделал? Убил её?
– Я убил, но она как змея из кожи выползла и опять жива.
– И что ты тогда сделал? – меня всё больше увлекал этот занимательный рассказ.
Давно я не слышал подобных историй. Я ещё не видел ни в ком такой жгучей, как раскалённый металл, ненависти. Даже моя собственная никогда такой яростной не была. Моя распекала, растворяла, как медленный яд.
– Я сжёг её вместе с её женихом, чтобы в своём пепле вспоминали меня.
Я захохотал:
– Тогда зачем тебе на Север?
Он, как ни в чём, ни бывало, качнул головой:
– Думаю, эта паскуда опять жива и… – он грязно выругался.
– Хочешь убить её? Найти и убить?
– Убить – непременно, но вначале… – он показал такой красноречивый и горячий жест, что даже мне привычному к самым грубым словам и жестам, стало не по себе, – и убью теперь медленно и очень больно за все шесть лет, что я ношу её в моём сердце, я отомщу ей.
– Может, её нет в живых всё же? – я с интересом смотрел на него. Оказывается Волк не ледяной, это я обманывался… Но так, ещё лучше: люди с огнём в крови всегда сильнее и полезнее хладнокровых.
– Живая, – сказал Волк поднимаясь. – Я её сердцем чую теперь. На то я и волк.
– Кто ж она? Если не овца…
– Как кто? Волчица, разумеется, – ответил Волк, удивляясь моему вопросу. – Волчица, которая стала сукой.
Вот такие ненавистники собрались со мной на Север. Другие шли за золотом, которое в прошлом году дождём пролилось на Север, потому что был год Солнца. Кое-кто из сколотов знал об этом, и знали все северяне.
Мне не нужны были ни северные женщины, ни золото. Мне нужен был только сам Север. Корона, которая должна венчать голову Ольга, как меня назвали при рождении, меня, сына царя, самого сильного из всех, кто когда-либо рождался на моей земле.
И с каждым днём, приближаясь к Северу, я чувствовал всё большее воодушевление. Даже возбуждение. Ни один влюблённый на земле не ждёт так любовной встречи, как я ждал возвращения домой.